Том 8

«Если бы Луи-Наполеон ввел во Франции такое же представительство, как наше, если бы он предоставил все депутатские места сельским округам, где династия Бонапартов пользуется такой популярностью, и не допустил бы избрания депутатов от Парижа, Лиона, Марселя, — то вся английская пресса осуждала бы фальшивую представительную систему, введенную им во Франции. (Возгласы: «Правильно, правильно!»)… Здесь, в Ланкашире, сосредоточена восьмая часть населения Англии, десятая часть ее собственности, облагаемой налогом, десятая часть общего числа ее домов… Мы начинаем понимать, в каком положении мы находимся. (Громкие аплодисменты.)… Есть еще одно маленькое препятствие — это препятствие, которое встречает тайное голосование. (Возгласы: «Слушайте, слушайте!») Я читал речь, произнесенную лордом Джоном Расселом во время его выборов; наверное, лондонские избиратели были в прекрасном настроении духа, ибо в противном случае они не могли бы оставить без возражений его заявление о том, что он «противник тайны где бы то ни было». Прочитав это, я сказал про себя: «Недурно, если бы я был одним из твоих приверженцев, я посоветовал бы тебе захватить с собой на ближайшее заседание кабинета репортера из редакции «Times»». (Возгласы: «Правильно!», смех.)

Теперь перейдем к аргументу сэра Джемса Грехема, который заявил, что «он не думает, чтобы тайное голосование можно было сделать обязательным». Но почему его нельзя сделать обязательным? Ведь было же сделано обязательным открытое голосование, таким же обязательным можно сделать и тайное. Во всяком случае, оно является обязательным в Массачусетсе и, быть может, также в других штатах Северной Америки; и сэр Джемс Грехем отлично знает, насколько малодоказательно было то, что он говорил перед двумя или тремя тысячами жителей Карлайла в дождливый день, когда слушатели, как я предполагаю, под своими зонтиками не могли достаточно тщательно взвесить приводимые доводы.

Мы не должны забывать», — сказал в заключение г-н Брайт, — «что все, достигнутое страной со времени революции 1688 г., — и особенно в последние годы, — добыто в отважной борьбе промышленного и торгового классов против аристократии и привилегированных классов этой страны. Мы должны продолжать дальше тот же конфликт; осталось еще совершить великие дела. (Аплодисменты, возгласы: «Правильно, правильно!»)»

Единогласно принятая резолюция гласит:

«Настоящее собрание призывает либеральных депутатов, связанных с Ланкаширом, рассматривать себя как комитет, имеющий целью содействовать любому мероприятию в пользу парламентской реформы для того, чтобы обеспечить этому графству такое расширение представительства, какое соответствует его населению, промышленности, богатству и культуре».

На этом собрании манчестерская школа повторила свой боевой клич: «Промышленная буржуазия против аристократии». Но, с другой стороны, она также выдала тайну своей политики, а именно, стремление к исключению народа из национального представительства и к строгому соблюдению своих особых классовых интересов. Все, что говорилось о тайном голосовании, народном образовании, налогах на знания и т. п., представляет собой не более как риторические украшения; единственной, всерьез выдвигаемой целью является уравнение избирательных округов; по крайней мере, это единственный пункт, по которому была принята резолюция и депутаты взяли на себя соответствующее обязательство. Почему? При равных избирательных округах городские интересы взяли бы верх над сельскими: буржуазия завладела бы палатой общин. Если бы манчестерцы сумели добиться равных избирательных округов, избежав при этом необходимости делать серьезные уступки чартистам, то последние вместо двух врагов, которые наперебой, конкурируя друг с другом, старались привлечь их каждый на свою сторону, имели бы против себя одну сплоченную армию врагов, объединивших все своп силы для противодействия требованиям народа. Тогда на некоторое время установилось бы неограниченное господство капитала не только в промышленности, но и в политике.

Плохим предзнаменованием для коалиционного министерства можно считать те похвалы, которые расточались в Келсе и Манчестере бывшему правительству. Г-н Лукас, член парламента, заявил в Келсе:

«Нет больших противников прав арендаторов, чем маркиз Ленсдаун, лорд Пальмерстон, Сидни Герберт и другие… Разве вигское министерство и сторонники Грехема не встречали враждебным брюзжанием вопрос об арендаторах? С другой стороны, возьмем официальных представителей тори; и пусть каждый, кто читал предложения, исходящие от различных партий, скажет по совести, не вело ли себя министерство Дерби в этом вопросе в тысячу раз честнее, чем виги».

Милнер Гибсон заявил на собрании в Манчестере: