Том 7. Отцы и дети. Дым. Повести и рассказы 1861-1867

В текст французского перевода «Дыма» Тургенев внес те же поправки, что и в русское отдельное издание романа. Об этом он извещал своего переводчика 2 (14) августа 1867 г., возвращая ему очередную корректуру «Дыма»: «Я позволил себе, — писал Тургенев, — восстановить несколько фраз, которые издатель русского журналанашел нужным выбросить, чтобы не вызвать слишком бурных протестов». В том же письме Тургенев сообщил Голицыну, что его не удовлетворил перевод текста: «Тупое недоумение — унизительно безобразно!» (с. 292). При этом Тургенев послал А. П. Голицыну собственный перевод этого «трудного места», с которым просил своего переводчика согласиться [340].

Отправляя 5 (17) августа 1867 г. А. П. Голицыну очередную корректуру «Дыма», Тургенев извещал его, что восстановил в тексте романа биографию Ратмирова, которую M. H. Катков счел должным «сократить и смягчить» [341].

Во французском переводе биографии Ратмирова, предназначенном для печатания в Париже, Тургенев исправил фразу «Этот либерализм — крестьян» (с. 316), восстановив вариант наборной рукописи. В тексте «Дыма» в «Correspondant», как и во всех последующих переизданиях французского перевода этого произведения, печаталось: «Ce lib'eralisme ne l’emp^echa pas pourtant de faire rosser `a mort cinq paysans» (Tourgu'enef J. Fum'ee. Extrait du Correspondant. Paris, (1867), p. 57; «Fum'ee», Paris, Hetzel, 1868, p. 140). Точно гак же был восстановлен вариант наборной рукописи во фразе: «…подошел он к… важной особе» (с. 291). В «Correspondant» было напечатано: «…il s’approche d’un tr`es-haut personnage…» (там же, р. 36), a в отдельном издании «Дыма» во французском переводе П. Мериме оттенок, указующий на чрезвычайно высокое положение особы (царь или наследник), ставшей покровителем Ирины, был еще усилен: «…il s’approche d’un tr`es… tr`es-haut personnage…» («Fum'ee», Paris, 1868, p. 88).

Устранив во французском переводе «Дыма» искажения текста «катковской цензуры», Тургенев не счел нужным ввести в него дополнения, сделанные для отдельного русского издания романа. Из всех вставок, сделанных Тургеневым в речи Потугина (см. с. 526), во французский перевод романа он ввел только одну, да и то не полностью (см. текст: «Неужели же не пора — закидать можем» — с. 324–325).

В качестве предисловия ко второму французскому изданию «Дыма» («Fum'ee», 1868 Paris, Hetzel) была приложена статья П. Мериме о Тургеневе, в которой сказано: «Я слышал, что санкт-петербургская аристократия негодовала при появлении романа: она увидела в нем сатиру на себя, тем более обидную, что изображение отличалось большим сходством с оригиналом. Посетители любого салона находили здесь свои портреты < …> В действительности г-н Тургенев не писал ни портрета, ни сатиры. Виновен ли он в том, что, наблюдая природу, создаст правдивые образы?» [342].

Первый немецкий перевод «Дыма», принадлежащий Фридриху Чишу, был папечатан в «Higascho Zeitung» за 1867 г. (№ 222–256). В письме к Морицу Гартману от 18 (30) ноября 1867 г. Тургенев характеризовал перевод Чиша как «точный, но сухой и прозаический».

29 ноября (11 декабря) 1867 г. Тургенев известил Б. Э. Бере о своем согласии на отдельное издание этого перевода, но одновременно потребовал, чтобы в текст нового немецкого издания были включены дополнения, вошедшие в салаевское издание «Дыма». Среди страниц, указанных Тургеневым Бере, были не только те, которые содержали текст, испорченный в «Русском вестнике» «катковской цензурой», но и страницы с дополнениями, сделанными Тургеневым в речах Потугина ужо после опубликования романа в журнале M. H. Каткова. Сличение текста немецкого издания «Дыма» (Rauch. Aus dem Bussischen des Iwan Turgenjew. Autorisierte Ausgabe, Mitau, 1868, S. 48–51, 127–129, 144, 279) с русским текстом показывает, что все пожелания Тургенева были выполнены. Несмотря на это, Тургенев остался недоволен этим изданием, так как переводчик, по мнению автора, высказанному в письме к Морицу Гартману от 15 (27) мая 1868 г., не только неточно передал текст романа, но и выбросил «всё, что не является грубо и откровенно банальным» [343].

В 1868 году в еженедельнике при аугсбургской газете «Allgemeine Zeitung» с 10 апреля по 10 июля (№ 15–28) был напечатан новый перевод «Дыма», сделанный Морицом Гартманом и получивший высокую оценку Тургенева. Он писал по этому поводу переводчику: «…мне хочется расцеловать Вас, так легок, прекрасен и свободен перевод. Это шедевр!»

Интерес к «Дыму» в Германии не ослабевал и в последующие годы. Так, например, немецкий писатель Теодор Фонтане в одном из своих писем (1881 г.) отметил, что «Дым» — «первоклассное произведение» и что он считает только таких людей, как автор этого романа, истинными писателями [344].