Том 7. Это было

Все мы слышим его, Его: «Да отвержется себе и возьмет Крест свой и по Мне грядет!» Не к смерти, – к жизни. К обновлению Правдой Божией. Это ли не высокий подвиг?

Это ли – умирание! Воистину – это воскресение во Христе. Тяжкий камень лежит на жизни – на мировой жизни, не только на русской жизни. Работникам во Христе дается от Бога сила – отвалить этот камень от гроба – и жизнь воскреснет. Жизнь по Правде, no-Божьи, та жизнь, о какой искони мечтала душа народная, о какой и мы все тоскуем. И если мы все проникнемся нашим извечным долгом, которому вольно или невольно изменили отцы и мы, если мы будем будить друг в друге неутолимую жажду Христовой Правды, вести ее в жизнь неутолимо, – придет неведомый срок, когда победительно воспоют изведенные из земного ада: «Пасха нетления – мира спасение!»

(Предположительно: Наш путь. 1924. 1 июня)

Глаза открываются

Приехал из деревни Макарка в город, – брат его там служил в трактире. Дает ему брат икры: «мажь, вот!..» Понюхал Макарка – и давай мазать сапоги. А тот бутенброды ест. Макарка рот разинул, а брат смеется: «Во, штука-то замечательная! тебе сапоги марает, а у меня на сердце играет!»

Читаешь о рабочем правительстве в Англии, – и вспоминается наша «смазка». Да, от победы английской рабочей партии не произошло разгрома.

«Пусть-ка Черчилль попробует обвинить… хотя бы самых крайних английских социалистов в том, что их власть – власть тьмы, где с народным учителем обращаются, как с вьючным скотом, а „высококвалифицированному“ профессору предпочитают даже не балерину, а дрессированного пуделя. Пусть!» («Дни», 25 апреля).

Но почему же нельзя Черчиллю попробовать – обвинить? А потому, что англичане толк в икре понимают: едят, а не размазывают. Они не крикнут: народы Великой Британии, отделяйтесь! И национального гимна петь не перестанут, и флага своего не растопчут, льва и единорога – не сорвут. Ибо они – англичане, и никогда не будут рабами, хотя бы во имя человечества! Знают они, что и они – человечество. Социалисты, а все-таки – англичане!

«Знаем, – продолжает статья, – социализм здесь (в российской „тьме“) ни при чем… Но… от прошлого в памяти у каждого осталось ядовитое воспоминание о соблазнительной близости Лениных и Зиновьевых к подлинному освободительному движению рабочих масс. Этот соблазн прошлого требует в настоящем от всех социалистов… совершенной ясности и точности их противобольшевистских позиций».

Статья знаменательная. Спрашивают еще взволнованно: где Россия? В статье Е. Кусковой – «Где Россия?» – слышится сожаление и… укор. Он затушеван, но он звучит. Но еще ясней слышится боль – в статье – «600» («Дни», 24 апр.). Тут горечь неприукрытая. Горечь… «потому, что еще раз убеждаемся (из речи Макдональда), как духовно и душевно далеко отошли от России даже лучшие, наиболее человечные и свободные от национального эгоизма, представители Запада». Социалист Макдональд признал Политбюро законной властью России «…только потому, что это признание, по его мнению, будет содействовать национально-экономическим интересам Англии… …Мы не отрицаем национально-государственных мотивов, вполне, быть может, оправдывающих политику Макдональда с английской точки зрения. И мы не можем требовать, чтобы англичанин, хотя бы и социалист, защищал интересы русского народа лучше, чем он сам это умеет сделать. Но… глубокое безразличие английского народа к Голгофе русской; безразличие, заставляющее Макдональда публично сомкнуть уста перед всем ужасом русского террора, наполняет наши сердца великою печалью» («Дни», 24 апреля).

Знаменательные слова. Воистину, глаза начинают открываться. Верно: не можем требовать… ибо любить свой народ, болеть о своем народе, пока борьба не ушла из мира, – естественное чувство. Это только наши социалисты-идеалисты горели прекрасными чувствами к человечеству и шли безотказно на самоопределение племен России, как бы, экономически и политически, ни било это по русскому народу, как бы ни заколачивало его в гроб.

Да не обвинят меня в разжигании разногласий: я отрезвление подчеркнуть хочу и горячо приветствую эти побеги-прутики, которые могут пойти на «веник». Мне понятна горечь статьи «600» (крестьян, расстрелянных на Амуре). Но какую же операцию должна была произвести жизнь над сердцем и глазами, чтобы затрепетало от боли сердце, и глаза увидели самое дорогое – растерзанным!

«Но больнее макдональдова молчания нам слова Вандервельде»… – который обещает признать советскую власть правительством России и одновременно – независимость Грузии! Грузию признает, а вот Россию – не желает. Крестьяне и рабочие не признают, восстают, их расстреливают, а Вандервельде – признает. Социалист, а как до России – свою признает свободу!

Да что же все это значит? Статья открывает глаза и нам.