Том 7. "Ченслер". Гектор Сервадак

На южном берегу островка, за скалами, лежала маленькая бухта, в которой не уместились бы в ряд и четыре рыбачьи лодки, но шкуне она вполне могла служить надежной гаванью, пока не начнется южный или западный ветер. Итак, шкуна вошла в бухту, бросила якорь, и четырехвесельная шлюпка вскоре доставила на берег графа Тимашева и капитана Сервадака.

Бригадир Мэрфи и майор Олифент со спесивым и чопорным видом поджидали их, храня горделивое молчание.

Первым его нарушил пылкий француз Гектор Сервадак.

- Слава богу, господа, - воскликнул он, - кроме нас, уцелели еще люди, и мы счастливы, что можем пожать руку нашим ближним!

Английские офицеры не пошевелились и не сделали ни шагу навстречу.

- Скажите скорее, - продолжал Гектор Сервадак, не замечая величавой неприступности британцев, - есть ли у вас сведения о Франции, России, Англии, Европе? Знаете ли вы, каковы размеры бедствия? Установили ли связь с родиной? Есть ли у вас...

- С кем имеем честь? - произнес бригадир Мэрфи, повернувшись к капитану Сервадаку ровно настолько, насколько это позволяло его достоинство.

- Ах, да, - сказал Сервадак, чуть заметно пожав плечами, - мы ведь еще не представились друг другу.

И обратившись к своему русскому спутнику, чья сдержанность могла поспорить с британской холодностью, капитан Сервадак представил его:

- Граф Василий Тимашев.

- Майор сэр Джон Темпль Олифент, - ответил бригадир, представляя своего подчиненного.

Русский и англичанин обменялись поклонами.

- Капитан штаба французских войск Гектор Сервадак, - в свою очередь сказал граф.

- Бригадир Энейдж Финч Мэрфи, - торжественно провозгласил майор Олифент.

Снова поклоны с обеих сторон.

Правила этикета были соблюдены. Теперь обе стороны могли вступить в переговоры без ущерба для своего достоинства.

Разумеется, речь велась на французском языке, равно знакомом и англичанам и русским, к чему их вынудили соотечественники капитана Сервадака, упорствующие в своем нежелании изучить английский и русский языки.

Пригласив капитана Сервадака и графа следовать за ним, бригадир Мэрфи пошел вперед, майор Олифент замкнул шествие, и гостей ввели в офицерскую комнату. Она несколько напоминала крепостной каземат, но была обставлена не без комфорта. Все сели, и разговор завязался.

Гектор Сервадак, которому претили все условности, предоставил графу Тимашеву начать беседу. Граф, поняв, что англичане не принимают в расчет все сказанное до официального знакомства, повел рассказ ab ovo, то есть с самого начала.

- Господа, - заговорил он, - как вам, конечно, известно, в ночь с тридцать первого декабря на первое января произошла катастрофа, причины и размеры которой нам еще не удалось установить. То, что осталось от вашей территории, - я разумею этот остров, - показывает, что тяжелые последствия стихийного бедствия весьма чувствительно отразились и на вас.

В знак согласия оба офицера одинаковым движением согнули стан в полупоклоне.

- Мой спутник капитан Сервадак, - продолжал граф, - также перенес тяжелые испытания. Он находился на своем посту в качестве штабного офицера на побережье Алжира...

- Французская колония, если не ошибаюсь? - прервал его, сощурив глаза, майор Олифент.

- Исконно французская, - сухо ответил капитан Сервадак.

- Капитан Сервадак находился подле устья Шелиффа, - невозмутимо продолжал граф Тимашев. - В ту злополучную ночь часть африканского материка внезапно превратилась в остров, а все остальное, повидимому, исчезло с лица земли.

- Ага! - проворчал бригадир Мэрфи, ограничившись этим скупым изъявлением чувств по поводу сделанного ему сообщения.

- А вы, граф, осведомился майор Олифент, - где, позволю себе спросить, находились вы в ту злополучную ночь?

- В море, сэр, на борту моей шкуны, и я считаю чудом, что экипаж и груз не пострадали.

- Нам остается только поздравить вас, граф, - сказал бригадир Мэрфи.

Граф Тимашев продолжал:

- Когда же судьба снова привела меня к Алжирскому побережью, я, к счастью для себя, встретил на новом острове капитана Сервадака и его денщика Бен-Зуфа.

- Бен? - переспросил майор Олифент.

- Зуф! - выкрикнул Сервадак, словно хотел сказать: «Уф, замучился!»

- Капитан Сервадак, - продолжал граф, - желая составить себе представление о последних событиях, отправился с нами на «Добрыне»; мы взяли курс на восток согласно старым картам и сделали попытку установить, что осталось от алжирской колонии... Но она исчезла бесследно.

Бригадир Мэрфи скривил губы, давая понять, что если колония французская, то в ее исчезновении нет ничего удивительного. Сервадак привскочил, чтобы должным образом ответить, но сдержался.

- Господа, - продолжал граф Тимашев, - размеры бедствия оказались огромными. Во всей восточной части Средиземного моря мы не нашли и следов населенных областей Алжира, Туниса, за исключением одного пункта - скалы, выступающей из моря вблизи Карфагена; на ней находится гробница французского короля...

- Людовика Девятого, если не ошибаюсь? - заметил бригадир.

- Более известного под именем Людовика Святого, сэр! - поправил его капитан Сервадак, на что бригадир ответил снисходительной усмешкой.