Том 7

– Вас не должна вводить в заблуждение театральная поза типа «Клянусь богом!». По-моему, Каст прекрасно знает, что это он совершил убийства. Что касается вашего вопроса, – продолжал Томпсон, – представляется вполне возможным эпилептическому субъекту в состоянии сомнамбулизма совершать действия и абсолютно ничего не знать о проделанном. Но подобные действия не должны противоречить желанию личности в пробудившемся состоянии! – Он продолжал рассуждать по этому вопросу, безнадежно сбив меня с толку, как часто случается, когда ученая личность садится на своего конька. – Однако я против теории, что Каст совершил эти преступления, не зная об этом. Вы могли бы выдвигать эту теорию, если бы не письма. Письма разбивают эту теорию в пух и прах. Они указывают на преднамеренность и тщательное планирование преступления.

– И по поводу писем у нас по-прежнему нет объяснений, – сказал Пуаро.

– Это интересует вас?

– Естественно, раз они были написаны мне. И по поводу писем Каст упорно молчит. До тех пор пока я не пойму, почему те письма были написаны мне, у меня не будет ощущения, что дело завершено.

– Да, я могу понять это с вашей точки зрения. Похоже, нет никаких оснований полагать, что этот человек где-то что-то против вас имел?

– Нет, ни в коей мере.

– Я могу сделать предположение. Ваше имя!

– Мое имя?

– Да. Каст обременен – по-видимому, капризом его матери – двумя чрезвычайно напыщенными именами: Александр и Бонапарт. Вы улавливаете смысл? Александр – считающийся непобедимым, тосковал о новых землях. Бонапарт – великий император Франции. Ему хочется соперника – соперника, можно сказать, его класса. Ну, вот вы и есть Геракл могучий.[12]

– Ваши слова заставляют задуматься, доктор. Они способствуют возникновению мыслей…

– О, это только предположение. Ну, мне пора.

Доктор Томпсон вышел. Джепп остался.

– Вас в самом деле беспокоит это алиби? – спросил Пуаро.

– Немного, – признал инспектор. – Впрочем, это пустяки, я не верю в него, потому что я знаю, что оно ложно. Но придется попотеть, чтобы разбить его. Этот человек, Стрейндж, с твердым характером.

– Опишите мне его.

– Ему лет сорок. Твердый, уверенный, упрямый горный инженер. По-моему, это он настоял на том, чтобы его показания были выслушаны теперь. Он хочет отправиться в Чили.

– Он один из самых самоуверенных людей, каких я когда-нибудь видел, – сказал я.

– Тип человека, который не хотел бы признавать, что ошибся, – задумчиво произнес Пуаро.

– Он упорствует в своем рассказе и не из тех, кого можно забросать вопросами. Он всем на свете клянется, что познакомился с Кастом в отеле «Белый крест» в Истборне вечером 24 июля. Тот был одинок, и ему хотелось поговорить с кем-нибудь. Насколько я понимаю, Каст получил идеального слушателя. Он не прерывал его. После ужина они с Кастом играли в домино. Оказывается, Стрейндж – знаток домино, и, к его удивлению, Каст тоже первоклассно играл. Странная игра домино. Люди с ума сходят по ней. Готовы играть часами. Что, по-видимому, и делали Каст со Стрейнджем. Каст хотел пойти спать, но Стрейндж и слышать об этом не желал – требовал, чтобы они продолжили хотя бы до полуночи. Что они и сделали. Они разошлись в десять минут первого. А раз Каст был в отеле «Белый крест» в Истборне в десять минут первого ночи, то он не мог преспокойно задушить Бетти Барнард на пляже Бексхилла между полуночью и часом.

– Задача, похоже, непреодолима, – задумчиво сказал Пуаро.

– Она заставляет Кроума призадуматься, – сказал Джепп.

– Этот человек, Стрейндж, очень самоуверенный?

– Да. Он упрямый дьявол. И трудно понять, где у него изъян. Допустим, Стрейндж ошибается, и тот человек был не Каст, – с какой стати ему потребовалось говорить, что его имя Каст? И почерк в книге регистрации в отеле точно его. Нельзя сказать, что он сообщник, – у убийц-лунатиков не бывает сообщников! Умерла ли девушка позднее? Доктор совершенно тверд в своих показаниях, да так или иначе Касту потребовалось бы какое-то время, чтобы выйти из отеля в Истборне незамеченным и добраться до Бексхилла: за четырнадцать миль…

– Да, проблема, – сказал Пуаро.

– Конечно, строго говоря, это не столь важно. Мы взяли Каста на донкастерском убийстве: запачканное кровью пальто, нож – здесь уже не найдешь лазейки. Любой суд присяжных не оправдает его – никто не осмелится утверждать обратное. Но это портит красивое дело. Он совершил черстонское убийство. Он совершил андоверское. Тогда, черт возьми, он должен был совершить бексхиллское. Но я не вижу как!

Джепп покачал головой и поднялся.

– Теперь ваш шанс, мсье Пуаро, – сказал он. – Кроум в тумане. Напрягите свои мозговые клетки, о которых мне приходилось столько слышать. Покажите нам, как он это сделал.

Джепп удалился.

– Ну как, Пуаро? – спросил я. – Как ваше серое вещество? Соответствует масштабам задачи?

Пуаро ответил на мой вопрос вопросом:

– Скажите, Гастингс, а вы считаете дело законченным?

– Практически да. У нас есть человек. И доказательства. Остается только доработка.

Пуаро покачал головой: