Том 7

Наконец она, казалось, поняла, о чем он говорил, и я увидела, что моя госпожа медленно подняла руку к голове. Я догадалась о ее намерении. Она носила в своих волосах ужасный яд, малейшая крупица которого, попав на язык, тотчас же убивает человека. Секрет этого яда открыла ей я. Моя госпожа постоянно носила яд при себе на тот случай, если ей будет угрожать худшее, чем смерть. Тогда я в ужасе прошептала ей через щель забора на древнем языке моего народа:

— Удержи свою руку, госпожа. Пока ты жива, ты можешь еще освободиться, а от смерти нет избавления. Будет еще время употребить яд, когда самое худшее будет угрожать тебе!

Она услышала меня и опустила руку. Перейра заговорил снова:

— Теперь, если вы готовы, мы можем отправляться, до моего гнезда восемь дней пути, а кто может сказать, когда придут покупатели за моими черными птицами? Не скажешь ли ты, моя голубка?

Тогда моя госпожа впервые заговорила с ним.

— Я в вашей власти, но не боюсь вас! Знайте, что в случае необходимости я могу от вас ускользнуть. Только я скажу следующее: ваше злодейство навлечет смерть на вашу голову, — и она посмотрела на тела убитых работорговцами пленников и на дым, поднявшийся над ее домом, подожженным злодеями.

Португалец, казалось, испугался, затем громко рассмеялся и, перекрестившись по обычаю своего народа для защиты от проклятия, произнес:

— Как! Вы пророчествуете, моя голубка? Вы говорите, что можете ускользнуть, если захотите? Ну, это мы посмотрим. Приведите мула для госпожи.

Мул был приведен, и Хуанну, мою госпожу, посадили на него. Затем работорговцы пристрелили тех из рабов, которые, по их мнению, не имели никакой цены, и караван двинулся к берегам реки.

Когда он скрылся из виду, я вышла из своего убежища, отыскала тех из поселенцев, которым удалось ускользнуть от рук злодеев, и попросила их пойти с оружием по следам Желтого Дьявола, чтобы при удобном случае освободить мою госпожу. Но они боялись сделать это, да и многие из старейшин были взяты в плен. Они только плакали о своих убитых родственниках и сожженных краалях.

— Трусы! — сказала я им. — Если вы не хотите идти, то я одна пойду. По крайней мере, пусть кто-нибудь из вас пойдет вверх по реке и, отыскав Мэвума, расскажет ему обо всем.

Они обещали пойти. Взяв одеяло и немного пищи, я отправилась следом за караваном работорговцев. Четыре дня я шла за ними, пока у меня не вышла пища и силы не оставили меня. На утро пятого дня я не могла больше идти и, взойдя на вершину скалы, долго следила за караваном. В середине его шли два мула, и на одном из них сидела женщина. Тогда я убедилась, что ничего не случилось с моей госпожой, что она еще жива.

С горы я увидела вдали маленький крааль. Собрав последние силы, я пошла к нему. Жителям его я сказала, что убежала от работорговцев, и они приняли меня ласково. От них я узнала, что несколько белых людей из Наталя искали в этих горах золото, и весь следующий день я провела в поисках этих людей. Что они могут мне помочь, это я хорошо знаю, англичане ведь не любят работорговцев. Вот, наконец, господин, я с превеликим трудом добралась сюда и прошу тебя освободить мою госпожу из рук Желтого Дьявола. О господин, я кажусь бедной и жалкой, — но скажу тебе, что если ты освободишь ее, то можешь получить большое вознаграждение. Да, я открою тебе то, что скрывала всю мою жизнь, даже от моего господина Мэвума. Я открою тебе тайну сокровищ моего народа — детей тумана! Леонард, все время молча и внимательно слушавший рассказ Соа, поднял голову и посмотрел на нее, думая, что горе помутило ее рассудок. Однако на лице женщины отражалось только сильное волнение, но не сумасшествие.

— В своем ли ты уме, матушка? — сказал он наконец. — Ты видишь, что я здесь один со слугой, так как три моих товарища, о которых люди из крааля говорили тебе, умерли от лихорадки, и я сам болен ею. И ты просишь меня отправиться в лагерь работорговцев, местонахождения которого ты даже не знаешь, чтобы одному освободить твою госпожу, если действительно у тебя есть госпожа и твой рассказ верен? Как не подумать, что ты не в своем уме?

— Нет, господин, я не сошла с ума, и я говорю тебе правду до последнего слова. Конечно, я прошу многого, но я хорошо знаю, что вы, англичане, способны на любые дела, если вам хорошо заплатить. Постарайся помочь мне, и ты получишь хорошее вознаграждение. Даже если тебе и не удастся помочь мне и при этом ты останешься жив, то все-таки получишь награду, хотя не так много, может быть, но все-таки больше, чем мог бы когда-нибудь получить.

— Не говори мне больше о вознаграждении, — раздраженно прервал ее Леонард, которого задел скрытый сарказм слов Соа. — Лучше скажи, не можешь ли ты вылечить меня от лихорадки? — прибавил он, смеясь.

— Я могу это сделать, — спокойно отвечала она, — завтра утром я начну лечить тебя!

— Тем лучше! — сказал он с недоверчивой улыбкой. — А теперь скажи мне, куда же увезли твою госпожу? Вероятно, это гнездо находится в потайном месте? Сколько времени тому назад она была увезена?