Том 6. Лимонарь

«Что я наделал? Или зря я долбил с детства наказ моего старого учителя Леопарда — «Негоже властелину доверяться тем, кого презираешь или у кого отнял богатство и унизил, а тем более беспокойному человеку и хитрому». Пусть Ихнелат показал себя мудрецом, но чего ждать от человека? Человек — вероломство. На этой петле висит все человеческое. Если Ихнелат найдет, что громогласный зверь сильнее меня, он немедля перекинется на его сторону и откроет ему мое малодушие. И тогда зверь голыми руками возьмет меня, скрутит и задавит, как муху. Я царь — я тимпан!»

Ихнелат, вернулся: — Царю, во век живи!

«Видел?»

— Громогласный тимпан... да ведь это бык.

«С рогами»?

— Двурогий и жвачка, ненасытный. Я осторожно подошел к нему и мы разговорились. Самый настоящий бык. Как видишь, я цел и невредим: пальцем меня не тронул.

«На тщедушного и горбатого чья ж подымется рука? Ты судишь по себе, я не такой. Буря мелких деревьев не ломит, а высокие вырывает с корнем».

— Так по-твоему бык сильнее льва? Хочешь, я приведу его? Поверь, он будет в твоей воле — предан и покорен до самой смерти, твой верный раб.

* * *

Бык, когда ушел от него Ихнелат, задумался и жуя, в недоумении, какой это зверь приходил познакомиться: на купца не похож, а говорит по-купечески? Улицы, пользуясь раздумьем быка, снова оживились. Движение восстановлено. Грузно пыхтят автобусы, мышью шныряют такси и наперерез стрекоча, подскакивают мотоциклетки. Ихнелат, получив согласие Льва привести во дворец быка, возвращался к быку — ноги сами несли его. Больше никогда не почувствует он такой легкости и такой ко всему сердечности, как в этот единственный раз в канун своей призрачной, а уверенной славы. Это и есть чудо — мое чувство, что я, наконец, достиг и мое желание из мечты переходит в на-самом-деле. Ему казалось, весь мир изменился, все стали как дети и доверчиво на него смотрят. Встречным он улыбался и шутил, не замечая толчков и огрыза. А очутившись за заставой, он вдруг запел. А так ему это не шло, книжнику, сорвавшему глаз на строчках и мелком примечании, широкое поле — песня. Он видел себя — голова запрокинута к солнцу, вейный ветер алым шарфом кутает шею — он видит себя необычным и не одергивался. Что-то цыганское звучало в его песне — и сердце зноем жжет.

* * *

Ихнелат: — Я по твою душу.

Бык: «Разве уж ночь?»

— Лев меня послал. Мне велено привести тебя. Подумай только, до сих пор ты к нему не являлся, как все мы, звери. Пойдешь, он ради простоты твоей простит тебя, а не пойдешь, будешь потом раскаиваться.

«Кто такой лев тебя послал? Где он живет?»

— Царь есть зверям лев, а живет тут со своими. Иди за мной, я тебе его покажу.

«Покажи. Иду».

— Да прекрати ты свою музыку, орало-мученик!

«Как ты говоришь: лев?»

— Лев-Лёва-Лов... царь всех зверей.

«А я бык».

— Ладно. Там разберут.

III ЛЕВ И ТЕЛЕЦ

Львиное царство оглашается музыкой. Город иллюминован. Встреча Льва с Быком решает судьбу: Лев перебоялся и поладил с Быком. Мир сошел на землю. Начинается новая эра под знаком Быко-Льва.

* * *

Ихнелат: — Я пропал.

Стефанит: «С быком?»

— С Тельцом. Бык переименован в Тельца, выше над ним никого: Лев и Телец. Не могу до сих пор забыть, какое это было уморительное зрелище: встреча. Телец оробел, трясутся поджилки, у Льва зуб-на-зуб не попадает. Я следил. И чего только ни вытворяет перепуг, подлинно снотолкователь-чародей-и-звездочет. На радостях — ведь больше не грозит беда! — Лев размяк. А Бык, лопоча, завел рассказ о своей беде, как на дороге его покинул купец на произвол судьбы; и как ничего хорошего себе не чая, готовился бык к смерти. Лев разжалобился. Да все равно, обреченному не миновать гибели. А кто позарится на власть и славу, тот все потеряет. Это я. Я освободил Льва от оков страха. Лев на седьмом небе, а я где? Я привел Быка ко Льву, Бык первый человек, Телец, а я кто?

«Что же ты думаешь делать?»

— Сначала-то, как все это произошло, я подумал: а не вернуться ли мне в мой опустелый дом? Ты в своей скважине живешь еще как-то по-человечески. Твоя стена — твои красочные серебряные конструкции, а над столом на веревке сушеные змеи, щучьи кости, кротиные лапы, талисманы. А у меня голая стена и пустые книжные полки — мне и домой-то возвращаться некуда. И все—таки решил: вернусь. А это значило: будь доволен тем — этим ненавистным мне, что есть. И как все неожиданно произошло — мой пропад. Я следил. Я терпеливо ждал. И наконец, вижу: Лев обнимается с Быком, а ведь мне даже не кивнул. И незаметный я вышел. Я видел себя. Я следил мои подвертывающиеся шаги, и жалкая улыбка. И что же было доброго и что злое в моей затее? Мысленно прошел я все доброе и до конца все злое, и когда решил вернуться на старое место, я не нашел к нему пути. Теперь мне ничего не остается и только одно: Тельца я уничтожу. Это будет и мне полезно, но и Льву тоже.

«Какое зло ты видишь для себя в приближении Тельца ко Льву? И как и чем ты можешь повредить Тельцу в глазах Льва?»