Том 6. Лимонарь

Раздумался царь: да вправду ли Василий нашел его дочь? — и говорит приближенным:

— Как бы так проверить? Нельзя ли мою дочь предоставить сюда?

— Поздно ты хватился, надо бы пораньше! — говорят царю приближенные.

А один выискался Кот-и-Лев: море ему по колено и на догадку горазд.

Через его именной перстень можно ее скоро достать.

А уж ярмарка кончилась, собрались корабли плыть домой. Царь Котылева послушал, да на пристань, зовет Василия, просит остаться еще на денек.

— Милой зять, попируй со мной суточки, я тебя отправлю потом.

Поплыли домой корабли дядей, а Василий остался у царя пировать. На пиру ему подлили сонные капли: как выпил и уснул крепко. С сонного сняли с него именной перстень, с этим перстнем и поехал царский посланный в Ломтев-город за царской дочерью.

Много ль спал Василий, проснулся, и скорее на свои корабли догонять дядей.

А посланный приехал в их город, разыскал старика Ломтева и прямо к царевне.

Узнала царевна мужнин перстень, поверила и сейчас же отправилась с посланным в полунощное царство к отцу.

Нагнал Василий корабли дядей. И приехали вместе. На пристани встречает отец Василия.

— Что, сынок, с накладом или с барышом?

— Вот тебе, тятенька, радость: получил я двенадцать кораблей драгоценного камню, бери их себе.

Обрадовался отец: все двенадцать кораблей вернул ему сын!

— А где же жена? — спрашивает Василий.

— Да, ведь, ты же ее по своему перстню вызвал к отцу!

Тут хватился Василий, а перстня-то нет. Затужил он, заплакал, не пошел и домой, пошел он на край моря, куда глаза глядят.

III

Идет Василий на край моря и день, и другой, и третий — не три дня, три года. И показался ему старичок.

— Что, Василий, идешь и плачешь, о чем больно тужишь?

Посмотрел Василий на старика.

— Ах, Никола Милостивый, как не тужить мне: жену потерял... Мне на нее хоть глазком поглядеть!

— Увидишь, — сказал Никола.

Подал Никола ему топор, велел рубить дуб.

Срубил Василий дуб. Изладил Никола из листьев и веток ковер—самолет, из верхушки сделал самогудную скрипку. Дал скрипку Василию в руки. Оба стали на ковер-самолет.

— Играй на верхние лады! — сказал Никола.

Заиграл Василий на верхних ладах, — и они полетели.

Высоко летели над морем.

— Дедушка, не шире бараньей кожуры мне кажется море! — удивился Василий.

— Ну, играй теперь на нижние лады.

Заиграл Василий на нижних ладах, — сел ковер—самолет у царского сада.

— Слушай, Василий, — сказал Никола, — жена твоя выходит замуж за королевского сына... Последние минуты... Выйдет она сейчас в сад, веди ее сюда. Только знай: тут есть беседка, в беседке скамейка, не садись на скамейку, уснешь, не увидишь.

Василий ходил, ходил по саду, а ее все нет. Вошел в беседку, забылся и сел на скамейку. И уснул.

Вот вышла царевна на прогулку, заглянула в беседку — что за человек? — подошла поближе и узнала. Вспомнила царевна старопрежнее, любовь свою, обрадовалась. Но сколько его ни будила, никак не могла разбудить. Так ушла.

Проснулся Василий, да скорей из беседки.

— Дедушка родимый, что я наделал!

— Долго время она тебя будила, — сказал Никола, — еще раз она выйдет на прогулку, карауль, не проспи!

И опять Василий ходит по саду, а ее все нет. И вот ровно как ветром придернуло его к беседке, — зашел в беседку, сел на скамейку. И уснул.

И опять вышла царевна в сад и прямо в беседку. И долго будила. И будит, и плачет.

— Ты больше меня никогда не увидишь.

А он спит.

Поплакала царевна и ушла домой.

Проснулся Василий, хватился, да поздно.

— Ну, дедушка, я сам пойду за ней.

Никола дал ему ковер—самолет и самогудную скрипку.

— Попросись у царя поиграть, — сказал Никола.

С дарами Николы вошел Василий в царские палаты. Там пир, свадьбу играют — выдают царевну за королевского сына. Поздоровался Василий с царем — не узнал его царь — просит Василий поиграть в свою музыку. Царь дозволил.

Разостлал Василий ковер—самолет, взял в руки скрипку, стал на ковер.

— Ваше царское величество, велите отворить окна и двери: моя музыка громко играет.

Растворили окна и двери.

И заиграл Василий в самогудную скрипку — всплакали самогудные струны.

Подбежала к нему царевна — захотелось ей поцеловать его — подбежала царевна, стала на ковер-самолет.

— Держись за меня крепче! — шепнул ей Василий.

И заиграл высоко на верхних ладах.

Тогда поднялся на воздух ковер и, все равно как метлячок полевой, вылетел на волю.

Забили тревогу: кто из ружья, кто из пушки — метятся, целят, палят. Гром гремит от пальбы, а достигнуть не могут — высоко!

Залетел Василий с царевной высотою высоко — море под ними не шире бараньей кожуры.

«Кабы нам сюда родного дедушку!» — вспомнил Василий.

— Играй теперь на нижние лады! — услышал Василий.

А Никола-то с ними: он и на пиру у царя с ним невидимо был.

Заиграл Василий на нижних ладах — стали спускаться на землю.

— Ступайте теперь домой, — сказал Никола и дал Василию тайно кремень и огниво: — чиркни трижды и будет помощь, да смотри, про кремень и плашку никому не сказывай!

Попрощался Василий с Николой, повел царевну домой.

Обрадовался отец сыну, а пуще того, что с женою вернулся.