В сборнике «Весеннее порошье» три цикла «Свет неприкосновенный», «Свет невечерний» и «Цепь златая» составлены из произведений, в основе которых лежали средневековые религиозные легенды, апокрифы и патериковые рассказы о раннехристианских монахах. Рецензенты особо отметили эту часть сборника. «В книге, — как писал критик Далецкий, — подлинно на всем печать весенней свежести и благоуханной чистоты чувства» (Новый журнал для всех, 1915, № 4. С. 59). С. Парнок, опубликовавшая рецензию под псевдонимом «Полянин А.», подчеркнула, что «у Ремизова чудесный дар расколдовывания и выявления <...> тех частиц теплоты и света, которые от солнца заимствуют все живое. <...> Все, до чего коснется он, полно стремления „вернуть Богу дары Его“». Говоря о трех легендарных циклах, критик особо отметила художественное совершенство ремизовского языка: «аскетичность языка <...> тем изумительней и чудесней, что Ремизову доступно все роскошество русской речи. <...> Ремизов оркестрирует свою фразу с искусством истинного музыканта, — исключительной меткостью в расстановке слов он достигает полной передачи не только голоса своего, но и тончайших своих интонаций» (Северные записки, 1915, № 7—8. С. 263—264). В. Голиков назвал сказания циклов «самым драгоценным камением и самыми благоуханными кринами цветника райского и древлего благочестия». Но в то же время он счел их не только чуждыми, но даже враждебными «той архаической наивной набожности, которая создала подлинные апокрифы и мистические лики древних икон» (Вестник Знания, 1915, № 12. С. 797). Т. Ганжулевич, подчеркнув яркую индивидуальность писателя, тем не менее сомневалась в жизненности и художественной перспективности подобных произведений: «Возвращение к прошлому <...> живых ростков искусству не даст, оно может дать лишь временный подъем художественного творчества» (ЕЖ, 1915, № 6. С. 136). Анализируя три легендарных цикла, Ганжулевич назвала произведения цикла «Свет невечерний» «наименее удачными». По ее мнению, «Ремизов, снимая мистический покров» с апокрифических сказаний, «лишает их духа жизни. Недаром так отрывочны и незаконченны те образы, которые дает в этих легендах автор» (Там же. С. 156).
В конце сборника «Весеннее порошье» Ремизов, как обычно, сопроводил текст авторскими примечаниями, основная часть которых относилась к трем легендарным циклам. Поскольку в настоящем издании эти циклы публикуются автономно, один за другим в соответствии с последовательностью их публикации в составе «Весеннего порошья», то редакция сочла целесообразным привести ремизовские примечания — фактически авторские указания на тексты-источники — целиком перед комментариями, сделанными к трем циклам в данном издании.
«Стр. 99[1]. —
Стр. 104. —
Стр. 108. —
Стр. 112. —
Стр. 114. —
Стр. 117. —