Том 6

Остановились мы, как это можно сделать в любом интересном месте Цейлона, в отличном рестхаузе, на самом берегу океана. Питер, оказывается, заранее заказал комнату. Комнат в рестхаузе Хиккадува с десяток-пол-тора. И устроены они так. Со стороны шоссе каждая имеет свой вход. Внутри — ванная, душ с горячей водой, удобные постели, необходимая простая и гигиеничная мебель. В сторону океана — вторая широко раскрывающаяся дверь. Хочешь — сиди перед нею в шезлонге, хочешь — сделай десяток шагов и плыви в океан. Плыви — не бойся, потому что в этом месте океанский простор отгорожен грядой коралловых рифов и акулы в лагуну через них не пройдут.

— По крайней мере взрослые, — обнадежил Питер. — Только акулы-бэби.

Об акулах я спросил неспроста. Несколько месяцев назад в Индии, в большом ее южном городе Мадрасе, остановившись в прибрежном отеле «Океаник», несколько советских писателей — почтенный Берды Кербабаев, Расул Гамзатов, Сергей Баруздин, Мариам Салганик и я — под черным, в сверкающих звездах ночным индийским небом отправились на берег Бенгальского залива. А там возникла идея: перед сном надо искупаться, уж очень в Индии жарко.

В густом теплом безлунном мраке на теплый берег накатывались черные волны. Когда же они, изламываясь, ложились на песок, от них летели зеленые сверкающие брызги. От фосфоресцирующей воды было таинственно, сказочно, как во сне.

Полезли в воду. Длинные спокойные волны сбивали нас с ног. Было весело и азартно, и хоть немного, но освежало. Друг друга мы могли видеть только в те мгновения, когда взбивали воду руками и она, светясь, стекала с наших рук и плеч.

А утром, когда о своем ночном купании мы рассказали местным жителям, те пришли в ужас. «Вы с ума сошли! У нас купаются только там, где отгорожено электрическими сетями. Акулы же!..»

— А эти бэби, — спросил я осторожно Питера, — они какого примерно размера?

— С метр-полтора, но больше. Надевай плавательные трусы и пошли! Я очень люблю это место. Хочу, чтобы и тебе оно понравилось.

Вступаем в необыкновенно ласковую, предельно чистую, прозрачную, голубовато-зеленую воду. Мелкий, тонкий песок, расплываясь под ногами, щекочет подошвы.

Питер подает маску с воздушными трубками для плавания под водой. Надеваю ее, ложусь лицом вниз на воду, соленая вода отлично держит, плыву, и… начинается сказка, широкоформатный фильм из подводной морской жизни. Подо мной проходят фантастические сады — кусты кораллов самых различных цветов и оттенков: зеленые, синие, голубые, похожие то на кочаны капусты, то на огромных ежей, то на шкуры леопардов и тигров. Меж ними неспешно, будто в аквариуме, движутся рыбки, рыбы, рыбищи, и тоже всех цветов радуги, всех ее переливов и немыслимых форм — с хвостами, с крыльями, с петушиными гребнями, с глазищами, выпученными и круглыми, как шары для пинг-понга. Они полагают, видимо, что я тоже рыба, и не боятся меня. А я, чтобы не вспугнуть их, едва-едва шевелю руками. По чистому песчаному дну меж коралловых кустов шныряют рачки, креветки, крабы, крабики, что-то ищут, за кем-то гонятся.

Солнца нет, оно в марево, наносимом из западных океанских далей. Вода на поверхности не так чтобы сильно, по волнуется. А в подводном царстве стеклянный покой. Невозможно оторваться от того, что ты там видишь. Смотрел бы, смотрел бы, плыл бы, плыл бы, дыша через трубки, торчащие из воды над твоей головой.

Мне показалось, что я наткнулся на что-то боком. Поднял голову над водой: удаляясь от меня и тоже высовывая на поверхность черную и грубо отесанную, как полено, полузмеиную головищу, спешила черепаха размером с хороший овальный стол, за которым свободно усядутся четверо.

О морских черепахах в свое время я достаточно начитался. Знаю, что они живут сотни лет, что среди них попадаются такие, у которых на панцирях вырезаны ножами или выбиты зубилами даты чуть ли не времен открытия Америки Колумбом, что они оснащены мощными челюстями и могут без особых усилий перекусить человеку руку или ногу, и еще знаю много всякого про черепах, вычитанного из книг о доблестных земле- и морепроходцах минувших времен.

С некоторым запозданием я тоже маханул в сторону от места нежданной-негаданной встречи. Питер, которому я об этом сказал, ответил:

— Черепахи, у нас во всяком случае, еще никого но съели. Их едят. А они нет.