Том 6

На этот каменный стул близ генерал-губернаторского дворца царственная старуха была посажена скульптором-ремесленником не зря. Ее именем шестьдесят с лишним лет, более полувека, управлялись заморские владения Великобритании, к которым принадлежал и Цейлон. Шестьдесят лет — это смена нескольких поколений в человеческом обществе. За такой срок внуки становятся не только дедами, но и прадедами. А Александрина-Впктория, немка из Ганноверской династии, все сидела и сидела на английском троне, родила четверых сыновей и пять дочек, к сорокалетию своего пребывания в королевах приняла титул императрицы Индии; через десять лет после этого состоялось пышное празднование «золотого» ее королевского юбилея, а еще через десятилетие и «брильянтового». Она пересидела не один парламент, не одного премьер-министра, десятки, сотни всяческих крикунов верхней и нижней палат. Она, мелкая, жадная, сварливая, любила наедине с собой полюбоваться на себя в зеркало. О себе она говорила и писала только в третьем лицо: «Королева желает, чтобы было так-то и так-то», или: «Королева не желает, чтобы было так-то и так-то». Однажды она взбунтовалась против ограничений власти английских королей: «Королева не может и никогда не будет королевой в демократической монархии: пусть те, кто так радикально говорит и агитирует, ищут себе другую королеву». «Королева, — было заявлено в другой раз, — не потерпит, чтобы ей диктовали. Она не хочет быть и не будет машиной».

И нет, она, королева Виктория, не была ни машиной, ни пешкой в игре британских политиков и политиканов. Она вмешивалась в дела управления, она желала их знать, и если не вершить единовластно, самодержавно, как вершили в ту пору ее родственники в России, то уж по меньшей мере непременно участвовать в них.

Взор каменной дамы устремлен из-под приспущенных тяжелых век в сторону гавани, порта. Она смотрит туда, где сегодня стоят две или три пушки, из которых бьют салюты в тех случаях, когда Цейлон океанской дорогой посещают именитые гости. Во времена Виктории пушек здесь было несравнимо больше, потому что всего лишь за четыре года до ее рождения английским колонизаторам наконец-то удалось задушить последний очаг национальной независимости на Цейлоне — горное государство кандийских королей, и пушки все еще были остро необходимы, чтобы гасить опасные огоньки, то там, то здесь раздуваемые на развалинах и пожарищах ветром свободы.

Не одних англичан, понятно, манил, притягивал к себе Цейлон.

Сказочный остров так улегся на мировых путях из Европы к тихоокеанским соблазнительным просторам, что, огибая южную оконечность Индии, его миновать просто нельзя. В этом месте Цейлон от Индии отделяется лишь узким Полкским проливом, через который природой перекинут Адамов мост — растянутая в цепочку вереница мелких островков. По Адамову мосту, от островка к островку, пробирались и пробираются с материка не только люди, но, говорят, даже и слоны, у которых почему-либо возникает надобность навестить Цейлон. Мореплаватели всех веков, а может быть, и тысячелетий, пускаясь на поиски обетованных стран, раньше или позже, но непременно попадали на остров, покрытый зелеными джунглями. Не говоря уж о купцах из стран Арабского Востока, сюда добирались, как доказано археологами, и древние греки и древние римляне. Плавать в далекие моря, достигать дальних стран люди, видимо, стали значительно раньше, чем ныне принято думать. Подтверждается это хотя бы теми интересными находками последних лет, из которых явствует, что Америку для Европы открыли задолго-задолго до Христофора Колумба древние скандинавы, мореходы-викинги.

Драгоценные камни и жемчуг, пряности и шелк, черное и розовое дерево, перламутр и шкурки экзотических птиц грузились в цейлонских бухтах на корабли с гребцами, прикованными к скамьям и веслам. Греки называли этот остров Тапробаной, что на не совсем ясно каком языке, как утверждают, означало «Страна (или берег) бронзовых пальм». Сами цейлонцы свой Цейлон называют Ланкой, именем, тоже толкуемым по-разному, но, каждый это видит, красивым: Ланка! А Цейлон — это только по-русски он Цейлон, после переделки на наш лад английского «Силон». Силон же, в свою очередь, как полагают, идет из очень далеких веков…