Том 6

В одном месте понадобилось пересечь открытую луговину, на которой весело выбивалась молодая зеленая травка. Митя и глазом не повел, по я все-таки посматривал на видный с этой луговины левый берег Невы. И не напрасно. В солнечном воздухе пропела одна мина, за ней вторая… Обе рванули поблизости.

— Митя, бежим, — предложил я. — Прямо к лесу.

— Что ты говоришь! — удивился он, называя меня таким ласкательным и уменьшительным именем, какое я слышал только дома, и то примерно лет до трех, до четырех. — Не может этого быть!

— Тем не менее.

Не очень веря в реальность происходящего, он небрежно подобрал полы своей предлиннющей шинели и зашлепал сапожищами сорок пятого размера по сырой земле.

Еще несколько мин пытались нас настигиуть. Митя только восклицал:

— Скажи пожалуйста! Вот никогда бы не подумал.

В лесу, до которого мы добежали, были понарыты землянки — под соснами располагалось артиллерийское подразделение. Запыхавшийся Митя присел на окрашенный суриком цилиндрический предмет и, отдуваясь, принялся утирать носовым платком пот со лба и вокруг шеи.

— Товарищ старший политрук, — сказал ему издали один из артиллерийских командиров, — лучше бы вы с этой штуки встали. Она не разряжена и неизвестно что в себе таит.

— А что это такое? — поинтересовался Митя, приподымаясь.

— Стокилограммовая авиабомба, товарищ старший политрук. Позавчера тут шлепнулась и лежит, ждем минеров…

Мы с Митей долго бродим по невскому берегу, подбираемся под самый Шлиссельбург, разглядываем крепость, над которой виден изодранный красный флаг. Его упрямо подымают на башнях и над стенами защитники древней цитадели. Везде среди войск настроение уже не окопное, не зимнее.

— Весна, весна! — восклицает Митя и улыбается всем направо и налево.

Но и помимо Мити в редакции военной газеты немало не слишком-то образцовых вояк. Здесь наш ленправдист Иван Франтишев, соавтор Володи Соловьева по сценарию «Большевики», полтора десятка машинописных экземпляров которого я выгружал из ящиков письменного стола в начале войны. Здесь Сократ Кара, отличный рассказчик. Особенно хорошо он пересказывает содержание иностранных фильмов. После того как он расскажет, лучше уж и не ходить смотреть — пересказ Кары всегда интересней самого фильма. Кара — человек творческий, много знающий, но сдержанный. Прекрасный человек и отличный товарищ Володя Ардашников, тоже ленправдист. Они помогают мне осваиваться в новой обстановке.

В эти дни я — или с кем-то из новых моих товарищей, или один — обхаживаю места, знакомые с осени. Что там произошло с тех пор, что изменилось?

Начав путь от депо станции Шушары, в котором чьи-то КП и чьи-то НП, подобрался под Пушкин вдоль насыпи Витебской железной дороги. Дополз до траншей, где в ноябре — декабре располагалась рота лейтенанта Герасимова. Сейчас в них уже другие подразделения. В двадцатых числах апреля здесь была горячая схватка с гитлеровцами. Среди бела дня, открыв ураганный огонь из пушек и минометов, немцы напали на боевое охранение, прорвались к траншеям. Их натиск отбили, но все-таки двоих бойцов гитлеровцы захватили в плен. Люди мучительно переживают эту потерю, готовятся устроить ответный налет на позиции врага.

Деятельно занята этим разведывательная рота под началом капитана Волкова, энергичного, волевого командира. Его разведчики, развалясь на солнышке прямо на земле за насыпью, рассказывают мне о своей жизни. Я интересуюсь тем, что сейчас в Пушкине. Некоторые из разведчиков там побывали. Один даже мылся с немецкими солдатами в городской бане. Встал в общую солдатскую очередь и прошел в мыльню вместе со всеми.