Том 6

«Восемнадцатый год» написан в период с апреля 1927 года по июнь 1928 года. Созданию романа предшествовала предварительная работа писателя по подготовке материала, начатая им еще в 1925 году. К этому времени вторая часть трилогии определилась уже как произведение о гражданской войне, о борьбе советского народа с белыми армиями и интервентами. Для реализации такого замысла писателю надо было накопить художественный опыт в изображении революционных событий. Первые самые беглые зарисовки гражданской войны, встречающиеся в таких произведениях А. Толстого, как «В снегах», «Перебей-нос», «Похождения Невзорова, или Ибикус», «Голубые города», были таким ранним опытом писателя в этом направлении.

А. Толстой вспоминал позднее, что при создании романа «Восемнадцатый год» им «руководил инстинкт художника, — оформить, привести в порядок, оживотворить огромное, еще дымящееся прошлое» (А. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 13, стр. 563). Вторая книга трилогии задумана была, таким образом, как произведение историческое. Сам писатель так определял отличие «Восемнадцатого года» от предшествующей книги трилогии: «Второй роман — «Восемнадцатый год». Это был предельный историзм. Что спустя семь лет после «Сестер» я взялся за вторую часть, это меня обязывало к каким-то фрагментам историческим. Я первый раз начал писать исторический роман» (Журнал «Новый мир», 1944, № 5–6, стр. 171).

А. Толстой упорно стремился найти для сюжета романа наиболее четкую историческую основу, насытить страницы произведения подлинным жизненным материалом. В его архиве сохранились статьи о гражданской войне, печатавшиеся в исторических журналах; выписки из газет того времени; стенографированные записи воспоминаний участников боев. Так эпизоды, рассказываемые в главе VIII партизаном Пьявкой, написаны по воспоминаниям нежинских партизан.

Известны были А. Толстому и мемуарно-беллетристические произведения представителей белого лагеря Деникина, С. Алексеева, Краснова и др., откуда писатель сумел извлечь «само-разоблачающий» материал — некоторые колоритные факты, иллюстрирующие жестокость, моральное разложение белого офицерства.

Большое значение придавал А. Толстой также поездкам по тем местам, где происходили интересовавшие его события гражданской войны. В своем письме в редакцию журнала «Новый мир» от 29 апреля 1927 года он просит не торопить его со сдачей в печать первых глав «Восемнадцатого года», чтобы иметь возможность использовать материал непосредственных наблюдений, те впечатления, которые могли бы быть почерпнуты им в поездках:

«Конечно, роман можно начать печатать с июня, — пишет он. — Но тогда я не смогу съездить на юг и дать живого пейзажа и тех деталей в портретах лиц, которые получаются только благодаря натуре. Ведь я безвыездно сижу в Питере два года… Еще раз прошу вас помнить, что мной сейчас (в переноске романа на июль) руководит только художественный интерес. Трудность романа огромна (размеры, охват), но еще труднее это сделать из материала гражданской войны, развертывающегося в хронологической последовательности, не литературно-исторический очерк, а роман, то есть превратить все это в ткань искусства. Вот почему мне так важна сейчас эта поездка на юг. Без нее я страшусь сухости, засушки».

В другом письме А. Толстой снова подчеркивает, что он не может ограничиться одним только материалом из печатных источников: «Чем больше точности в деталях, тем художественнее, лучше, не говоря уже о том, что книжный материал дает только схему, а насыщает ее и глаз, и ухо, и ощущение» (Письмо И. И. Скворцову-Степанову 30 июня 1927 г.). А. Толстой всегда стремился к наибольшей достоверности изображаемого. Так, например, в процессе печатания «Восемнадцатого года» он обнаружил, что в одном из эпизодов романа — в рассказе о создании белого правительства в Самаре — им допущена неточность: в тексте было указано на участие известного эсеровского лидера Авксентьева. Тогда вслед за посланной в редакцию рукописью А. Толстой отправляет письмо, где пишет:

«Только что мне сказал Щеголев (молодой), что Авксентьева в Самаре не было. По материалам, которыми я пользовался, он был. Но я верю Щеголеву. Поэтому в главе о Самаре нужно выбросить слова Говядина: «От ЦК эсеров — знаменитый Авксентьев, историческая личность» — и заменить их словами: «Все эсеры — непримиримейшие борцы».

И далее… вставить: «Простите (у Дмитрия Степановича мелькнула догадка)… я, очевидно, говорю с членом ЦК партии. Вы не Авксентьев?» Этим я оставлю вопрос открытым… Авксентьев не был членом правительства, но в это время находился на Волге. Пожалуйста, не забудьте внести эти поправки. Ваш А. Толстой» (Письмо в редакцию журнала «Новый мир», 1927).