Том 6

Г-н фон Аммон ответил, что следствие по поводу превышения власти со стороны тюремных чиновников не может возбуждаться без предварительного разрешения административных властей, и рекомендовал Лассалю обратиться к правительству. Он сослался при этом на какой-то старый королевский указ 1844 года.

Статья 95 октроированной так называемой конституции гласит:

«Не требуется предварительного разрешения властей для судебного преследования гражданских или военных чиновников за нарушение закона, совершенное ими путем превышения служебных полномочий».

Статья 108 той же хартии определенно отменяет все законы, находящиеся в противоречии с этой статьей. Но тщетно ссылался Лассаль в обращении к государственному прокурору на статью 95 — г-н фон Аммон упорно настаивал на своей точке зрения в споре о подсудности и отделался от него таким милым замечанием: «Вы, по-видимому, забываете, что являетесь подследственным заключенным!»

Разве мы не были правы, говоря, что так называемая конституция направлена только против нас, а совсем не против господ чиновников?

Итак, угроза пощечинами, карцером и телесным наказанием — ибо это и есть то «худшее», что оставляет про запас г-н Моррет, — таково обещанное депутации «приличное обращение» с политическими заключенными!

Заметим кстати, что, согласно закону, тюрьмы предварительного заключения обязательно должны быть отделены от исправительных тюрем и что заключенные в тюрьмах предварительного заключения должны подвергаться совершенно другому режиму, чем заключенные, отбывающие наказание. Но в Дюссельдорфе нет особой тюрьмы предварительного заключения, и подследственные заключенные, после того как их незаконно сажают в исправительную тюрьму, должны вдобавок подчиняться правилам для осужденных, могут быть брошены в карцер И подвергнуты телесному наказанию! Чтобы добиться этой похвальной цели в отношении Лассаля, г-н Моррет созвал дисциплинарную комиссию, которая должна преподнести г-ну Лассалю эти удовольствия. А господа следователи и прокуроры, по-видимому, спокойно относятся ко всему этому или же прячутся за споры о подсудности!

Лассаль обратился к генеральному прокурору. Мы, со своей стороны, предаем гласности все дело, чтобы голос общественности поддержал жалобу заключенного.

Впрочем, мы слышали, что одиночное заключение Лассаля, наконец, прекращено, и он, по крайней мере, помещен в одну камеру с Кантадором.

II

Кёльн, 3 марта. Всем еще памятно такое нашумевшее дело: одна несчастная девушка была предана суду присяжных по обвинению в детоубийстве. Присяжные оправдали ее. После этого ее предали суду исправительной полиции за сокрытие беременности. Под всеобщий смех публики постановление судебной палаты о предании суду было кассировано.

Дюссельдорфская судебная палата идет по следам своей прославившейся предшественницы.

Постановлением дюссельдорфской судебной палаты от 22 февраля Лассаль, Кантадор и Вейерс преданы суду присяжных по обвинению в произнесении мятежных речей. Против этого нам возразить нечего. По постановлением той же самой судебной палаты Лассаль предается еще вторично суду исправительной полиции на том основании, что в речи в Нёйссе[205] он будто бы призывал к «насильственному сопротивлению чиновникам» (преступление, предусмотренное статьями 209, 217).

Констатируем прежде всего факты.

В числе обстоятельств, которыми мотивируется предание Лассаля суду присяжных, фигурирует та же самая речь в Нёйссе. Судебная палата указывает на то, что в этой речи он «призывал к вооружению против государственной власти» (преступление, предусмотренное статьями 87, 91, 102).

Таким образом, за одну и ту же речь Лассаль предается один раз суду присяжных, а второй раз — суду исправительной полиции. Если присяжные его оправдают, то он будет осужден судом исправительной полиции. А если суд исправительной полиции не осудит его, то он во всяком случае останется в предварительном заключении до тех пор, пока суд исправительной полиции его не оправдает. Каков бы ни был приговор присяжных — Лассаль остается лишенным свободы, и прусское государство спасено.

Повторяем, за одну и ту же речь Лассаль предается дюссельдорфской судебной палатой один раз суду присяжных, а второй раз суду исправительной полиции. Это тот же самый факт.

Но дело не только в этом.