Том 5. Пешком по Европе. Принц и нищий.

И песню поет она,

А песня волшебно–звонкой

Мелодией звучна.

Пловца в его лодке неистово

Уже тоска томит.

Он рифа не видит кремнистого,

Он ввысь и ввысь глядит.

Утонут в пучине разом

Пловец с ладьей своей —

Сгубила его, не сморгнувши глазом,

Коварная Лорелей[10]**.

Трудно представить себе перевод более близкий. Он передает все факты, и в должной последовательности. Количественно в нем ничего не упущено. Он лаконичен, как накладная. Таким и должен быть перевод, ему надлежит точно передавать мысль подлинника. Вам не спеть «Роскошно здесь, в высоте» — этот стих не укладывается в мотив, и петь его небезопасно; зато он с неотступной точностью передает «Dort oben wunderbar», он пригнан, как пластырь. Переложение мистера Гарнема обладает и другими достоинствами — сотней достоинств, — но незачем перечислять их все. Читатель сам их откроет.

Ни один специалист не должен воображать себя монополистом. И у Гарнема есть соперник. Мистер Икс познакомил нас с книжицей, которую он приобрел во время пребывания в Мюнхене. Называется она «Каталог картин Старой Пинакотеки» и написана на самобытнейшем английском наречии.

Я позволю себе привести оттуда несколько выдержек:

«Воспрещается пользоваться означенной работой для публикаций подобного же рода или же для самовольной перепечатки оной».

«Вечерний ландшафт. На переднем плане возле пруда и купы белых берез ведет тропинка, оживленная прохожими».

«Ученый муж в циничной драной одежде, с открытой книгой в руке».

«Св. Варфоломей и его Палач с ножом для учинения мученической кончины».

«Портрет молодого человека. Долго почитался портретом Бинди Альтовити; ныне иными знатоками выдается за самописанный автопортрет Рафаэля».

«Сусанна, купающаяся, застигнута двумя старцами; на заднем плане побивание осужденного каменьями».

(«Побивание» — очень хорошо; куда изящнее, чем «избиение».)

«Св. Рок, сидящий на ландшафте с ангелом, воззрившимся на его язвы, меж тем как пес с хлебом в зубах услужает ему».

«Весна. Богиня Флора, сидящая. Позади плодоносная долина, орошаемая рекой».

«Чудный букет, оживленный майскими жуками, и прочее».

«Воин в лаптях (разумей: «латах») с пенковой трубкой в руке прислонился к столу и в ус себе дует».

«Голландский ландшафт но течению судоходной реки, орошаемой до самого заднего плана».

«Несколько крестьян поют в хижине. Женщина из чашки дает выпить ребенку».

«Голова св. Джона отроком — писано аль фреско по кирпичу (разумей: «штукатурке»).

«Молодой человек из семейства Риччо с волосами, остриженными на концах, одетый в черное и в той же тапочке. Приписывается Рафаэлю, но подпись недостоверна».

«Дева с Младенцем. Написано слишком в манере Сассоферрато».

«Кладовая с овощами и стреляной дичью, оживленные кухонной девкой и двумя поварятами».

Впрочем, варварскому английскому языку этого каталога не уступает надпись на картине, попавшейся мне в Риме:

«Виды Апокалипсиса: Св. Джон на острове Паттерсона» (разумей: «Патмос»).

А плот, знай, бежит по волнам.

Глава XVII

Еще одна легенда. — Непобедимое чудовище. — Огнетушитель одерживает победу. — Рыцарь требует награды. — Опасное плавание. — Плот дает течь.—Наконец на твердой земле. — Ночные тревоги.

Не доезжая милю другую до Эбербаха, мы увидели оригинальную развалину, выступающую из листвы на маковке высокого и очень крутого холма. То были остатки полуразрушенных каменных стен, отдаленно напоминавшие человеческие силуэты: два соседа пригнулись друг к другу и, соприкасаясь лбами, беседуют. Ничего внушительного, живописного, да и было их всего ничего, — но это не мешало им носить название « Очковтирательские руины».

ЛЕГЕНДА «ОЧКОВТИРАТЕЛЬСКИХ РУИН»

Капитан плота, — а он собаку съел в истории, — поведал нам, что в средние века жил в этих местах огромный огнедышащий дракон, и он докучал народу не хуже, чем сборщик налогов. Длиной он был с поезд и весь, как полагается, покрыт непроницаемой зеленой чешуей. Дыхание его несло мор и пожары, а его аппетит нес голод. Он без разбору пожирал людей и скотину и так всем осточертел, что и сказать невозможно. Царствовавший тогда император отдал обычный приказ: кто убьет дракона, может требовать, чего душа захочет. У императора, понимаете, имелись в преизбытке дочери, и уж так повелось от веку, что убийца дракона просил себе в награду царскую дочку.

Со всех четырех сторон стекались достославные витязи и один за другим ретировались в пасть к дракону. Поднялась паника. Герои стали осторожнее. Поток приезжих иссяк. Дракон лютовал пуще прежнего. Жители потеряли надежду на избавление и бежали в горы, спасая свою жизнь.

Но вот герр Виссеншафт, бедный и безвестный паладин, прибыл из далеких краев сразиться с чудовищем.