Юношей, как я ужеВам рассказывал, закончивИзучение наук,Бакалавром СаламанкиЯ вернулся в дом отцовский.Люди в молодости склонныК думам о любви. И вскореВаш слуга был восхищенБлагородной красотоюИ любезностью Эльвиры.После множества прогулокПод ее балконом, — ихУподобил бы я танцуС тысячами поворотов,Прихотливых и внезапных,Как сама любовь, — ЭльвираО моих узнала чувствахИ глазами подтвердила,Что не прочь их поощрить.Ей послания в стихахЯ писал. И хоть природа,Говорят, творец бумаги,Но стихи творит любовь!Сквозь оконную решеткуПо ночам мы говорили,Коль ущербная лунаНам потворствовала. ВскореВ доме мы уже моглиТайные вести беседыДо тех пор, пока не сталаЯвною любовь, принявОблик слова. Ведь не можетЖар ее незримым долгоОставаться, так же какЯд в душе, огнем палимой.Тут в Пласенсии о насСтали плохо говорить,—Ведь любовь такое дело,Что его все люди любятОбсуждать и осуждать.Мой отец хотел воздвигнутьЗамок счастья для меня,Под замком добро своеВсе ж решив держать. Однако,Видя, что огорченыЭтим родственники наши(Ведь чужими-то глазамиНа беду легко смотреть),Счел намеренья моиНужным мой отец одобрить,Выделил мне часть сыновьюДостоянья родовогоИ способствовал устройствуБрака моего с Эльвирой,Так что весело и пышно.Мы отпраздновали свадьбу.
Мендо
В счастье жить вам!.. Но с любвиИ с ее начала долженЯ начать и свой рассказ.