Том 4: Итак, моя прелесть

— По радио только что передавали последние известия, — сказала она, когда он снял пальто. — Полицейский, которого ранили сегодня ночью, скончался.

Энсон молча вошел в гостиную и протянул руки и пылавшему камину. Мэг остановилась в дверях. Ее лицо было белее мела.

— Ну и что? — спросил он.

— Ты слышал, что я сказала?! — закричала она срывающимся от страха голосом. — Он умер!

Энсон посмотрел ей в глаза и снова удивился своему спокойствию. «В конце концов, этот идиот сам виноват, — подумал он. — Вел бы себя как полагается, и все было бы хорошо. Жил бы сейчас да радовался».

— Ну и что? — повторил он.

— Ведь это ты его убил, да?

Энсон бегло осмотрел комнату. «Какая неряха», — подумал он, глядя на остатки завтрака на столе. Он поморщился, чувствуя, как его охватывает отвращение, вынул из кармана «кольт», тщательно вытер его платком и, положив в футляр, запрятал в ящик буфета. Затем бросил в коробку оставшиеся пять патронов, предварительно так же тщательно протерев их.

— Ты брал шесть патронов, Джо… — выдавила Мэг.

— Думаешь, Фил заметит, что одного не хватает?

— Значит, ты убил человека! — простонала она.

Энсон схватил ее за руку и привлек к себе.

— Это только начало, — прошептал он, гладя ее вздрагивающие плечи. — Ты ведь сама сказала, что готова на все, Мэг. Поверь, когда затеваешь такое дело, выбора не остается. Мне пришлось его убить. Ради нашего счастья, Мэг… Теперь у меня есть деньги, чтобы выполнить весь план. Наш с тобой план… Теперь все… теперь ты со мной, и отступать тебе некуда.

— Расскажи мне о себе, Мэг, — попросил Энсон полчаса спустя. Он сидел перед огнем в большом ветхом кресле, Мэг прилегла на диван. — Я спрашиваю не из праздного любопытства. Чем больше я буду знать о тебе, тем лучше. Мне совсем не хочется, чтобы ты кончила в газовой камере.

Мэг вздрогнула.

— Мне страшно, Джон, — тихо проговорила она. — Я начинаю бояться тебя.

— Лучше бояться меня, чем Мэддокса, — ответил он. — В тот день, когда ты предъявишь требование о выплате страховки, он возьмет тебя на заметку и станет подозревать, даже если у тебя будет стопроцентное алиби, учти это. И первым делом он начнет рыться в твоем прошлом, поэтому мне надо знать заранее, есть ли ему за что зацепиться.

— Думаю, что нет.

— Ты случайно не привлекалась раньше к суду?

— Бог с тобой, Джон!

— А как по части неприятностей с полицией?

— Однажды я превысила скорость. Если это можно считать неприятностью…

— Что ты делала до замужества?

— Работала служащей в отеле «Коннот-армз» в Лос-Анжелесе.

— Надеюсь, там не сдавали комнат на час?

— Разумеется, нет.

— А еще раньше чем ты занималась?

— Работала в баре. Заставляла посетителей заказывать выпивку.

— Ты когда-нибудь водила этих посетителей к себе?

— Нет! — вскричала она, краснея от ярости. — Да неужели этот твой треклятый Мэддокс будет задавать такие вопросы, прежде чем заплатить по полису?

— Нет, но если полис покажется ему подозрительным, он пустит по твоим следам одну из своих ищеек и разнюхает о тебе буквально все, в этом ты можешь не сомневаться.

Мэг поднялась с дивана и удрученно вздохнула:

— Если б я знала, как все это сложно, никогда не согласилась бы впутаться вместе с тобой в такое дело.

— Теперь поздно давать задний ход. Ты, конечно, еще можешь отказаться, но тогда плакали твои пятьдесят тысяч… Ну ладно, что ты делала до того, как стала работать в баре?

— Жила с матерью, — ответила она, не глядя на него.

— У тебя были любовники после того, как ты вышла за Барлоу?

— Кроме тебя, ни одного.

— Кто-нибудь знает, что ты несчастлива в браке?

Она отрицательно покачала головой.

— У нас ведь никто не бывает, Джон.

— Может, твой муж кому-то на тебя жаловался?

— Уверена, что нет.

Энсон облокотился на спинку кресла и задумался.

— Хорошо, — произнес он наконец, — будем считать, что ты со мной откровенна. Учти, это в твоих же интересах. Мэддокс…

— Господи, да помолчи ты про своего Мэддокса! Он что, Синяя Борода?

Энсон вытащил из кармана сигареты и закурил.

— Теперь обдумаем следующий шаг. Твой муж будет дома завтра вечером?

— Он всегда дома, кроме понедельников и четвергов.

— Я приду в половине девятого. Постарайся сделать так, чтобы дверь была открыта и я мог попасть в дом. Если, чего доброго, он сам выйдет меня встречать, то мне не пройти дальше холла, а там, сама понимаешь, серьезного разговора не получится…

— Учти, что Фил страшно упрям, — напомнила Мэг.

— Твое дело — открыть дверь и впустить меня. Все остальное — моя забота. Ну, а сейчас мне пора, извини.

Подобно большинству слабых натур, Барлоу был не только упрямцем, но и грубияном, поэтому, когда Энсон, войдя следующим вечером в гостиную, увидел сидевшего у камина хозяина дома, он сразу же заметил в его взгляде тупую свирепую враждебность.

Поприветствовав Барлоу и представившись, Энсон не мешкая приступил к делу и заговорил было о целесообразности страхования жизни, но хозяин дома, как и предупреждала Мэг, нетерпеливым жестом оборвал страхового агента на полуслове и довольно грубо сказал: