Том 4

Мудрый политик Александр Новгородский сумел приобрести доверие Батыя. Нож завоевателя был отведен от груди северных русских земель, где новгородский князь положил начало объединению русских людей, их подготовке для борьбы с татарским игом, завершившейся победой полтораста лет спустя… Он не пошел «завоевывать вселенную» вместе с Батыем (как того требовал основатель Золотой Орды), а сумел убедить татарского владыку, что ему необходимо оставаться хранителем северных границ «Батыевой вотчины» — Северной Руси. И в то время как татарский завоеватель отправился в поход на Запад до «Последнего моря», прозорливый Александр спас Русь от дерзкой попытки немецких авантюристов проникнуть в сердце России и, лишив Русь выхода к Балтийскому морю, торговых путей и связей, превратить Русь в свою колонию…» [231]

«…Был 1239 год, только что войско хана Батыя прошло по Северной Руси, разгромило города и села, ушло на Юг в Черноморские степи, уведя с собой в тяжелую неволю много пленных. Это наше несчастье вызвало радость соседей.

В 1240 году, по призыву Дерптского епископа, ливонские рыцари из Риги, в компании со всякими авантюристами, напали на Изборск и захватили его; двинувшись дальше, после недельной осады они овладели Псковом. Одновременно с ними на Северную Русь стали наступать датчане и шведы… Римский папа Григорий IX возвестил «крестовый поход» против «диких язычников финнов и неистовых русских еретиков»… Во главе «священного ополчения» стал королевич Биргер, зять шведского короля… Летописец того времени пишет: «…неприятель собра силу велику, мастеры и бискупы, и свея, и мурамант, и сумь, и емь, и наполни корабли многи зело плков своих, и подвижени в силе велицей, пыхая духом ратным, и прииде в реку Неву, и сташа усть Ижоры, шатаяся безумием своим…»

Новгородцы, пробравшись лесными тропами, стремительно набросились на неприятеля, «не давая им, — по выражению летописца, — опоясать мечи чресла свои…». Впереди всех бился князь Александр «и самому королю, — говорит летописец, — возложи печать на лице острым мечом своим…». Множество неприятелей было перебито, «…остаток, побеже посрамленный… в тое нощи побегоша все… восвояси…».

Ливонские рыцари, завладев Псковом, продолжали набеги, строя новые планы захвата русских земель. Но через два года после Невской битвы прибалтийские немцы были разгромлены в знаменитой битве на Чудском озере [232]… Услыхав о подвигах Александра, встревожился и Батый, потребовал его к себе в Золотую Орду. Александр… (как до того его отец князь Ярослав) поехал в низовья Волги с несколькими телегами «сребра и злата» и выкупил из татарской неволи многих русских пленных [233]. Эти поступки сделали имя Александра Ярославича любимым в народе. Его считали истинным защитником Родины и ходатаем за обездоленных, попавших в татарскую неволю. Помнит его русский народ и сегодня…» [234].

Живописности картин и достоверности персонажей в повести В. Яна о юности Александра Ярославича способствует то, что автор жил на Прибалтийских землях, бродил по Новгородчине, где видел описываемые им места, встречался с людьми, какие могли стать прототипами некоторых его героев.

Гимназические годы писателя прошли в Риге и Ревеле (Таллинне), где, кроме возвышающихся и ныне крепостных стен и костелов, высились сохранившиеся феодальные замки и дворцы с гербами «прибалтийских баронов», потомков крестоносцев.

Отец писателя, инспектор и директор мужских гимназий, воспитывал своих детей и учеников в патриотическом духе и, не ограничиваясь курсом гимназических знаний, в летние месяцы выезжал с гимназистами на места, где происходили памятные события отечественной истории. «Была устроена поездка, — вспоминал В. Ян, — в Нарву, Юрьев (Тарту), Псков; оттуда пароходом по Чудскому озеру. Мы останавливались возле Псково-Печерского монастыря, близ которого видели в лесу деревянных идолов крестьян-эстонцев «полуверцев», молившихся православным иконам и тайно поклонявшихся своим древним языческим богам. Пароход специально остановился близ «Вороньего камня», у которого, по преданию, произошло «Ледовое побоище», откуда Александр Невский наблюдал за битвой и мы видели место разгрома армады тевтонских завоевателей…»

После окончания Петербургского университета В. Ян в «мужицкой одежде» с котомкой и посохом отправился «ходить по России». Начал он свои скитания «…с древнего Новгорода. Оттуда прошел берегом Ильмень-озера к Югу» по новгородской земле. «Я шел в деревню потому, — вспоминал В. Ян, — что меня тянуло бродить среди толпы, сблизиться с народом, великим, загадочным, таящим в себе неизмеримые силы, которому все мы, интеллигенты, должны служить» [235].