Том 4

О своей работе над повестью «Юность полководца» [228]автор писал [229]: «…в Ленинской библиотеке я изучаю медвежью охоту, надо ее показать в описании Александра Ледового…С утра занимался биографией Александра Невского (я бы лучше назвал его Ледовый).Загадочная личность для начала XIII в. В сражении на Неве с Биргером — ему было 20 лет! А он руководил небольшой новгородской дружиной и сделал такое стремительное наступление, что разметал соединенное войско шведов, финнов (сумь и ямь). Затем «изгоном» (стремительно, внезапно) налетел на Псков, захватил переветчиков (сумь и ямь), а немцев привез в Новгород… Затем было его великолепное «Ледовое побоище»,где он татарским приемом заманил немецких рыцарей на лед и растрепал их в пух! Ведь таков был только Александр Македонский!..» (Москва, 12–13.111.40).

В процессе творчества автор привлекал к обсуждению избранной им темы близких ему писателей, историков. Так, изучая отношения Александра Невского с Золотой Ордой и государями Западной Европы, В. Ян посетил академика И. М. Майского, «…беседовал с этим выдающимся политическим деятелем и очень умным, талантливым человеком, рассказал о своей работе, вопросах, на какие жду ответа» (1.IV.45), получил дельные советы.

«…Каждый день в 9 часов утра я в Ленинской библиотеке… Бьюсь над тем, чтобы описать Чудское озеро и битву новгородцев на нем так, как никто и не подозревает, что можно с такой стороны описать. Изучаю новгородскую речь того времени, сказочный говор, пословицы и поговорки и не выпущу из рук моих страниц, пока сам не похвалю себя. А потом — «пущай ругають, али хвалють», а я перейду к другой теме…», — писал мне отец 22 мая 1945 года, «…приходится взрывать неизвестную целину. Показать Александра новым, живым, необычайным, во всех разрезах его многогранной натуры, настоящим русским самородком, очень оригинально и по-своему решавшим самые труднейшие политические, военные и житейские вопросы, показать таким, каким еще никто не показывал… нужно нарисовать еще и фон— такой разнообразный и многогранный: и Вольный Новгород, и отношения к Северным соседям, и Золотая Орда, и происки папы римского, желавшего посредством обращения в католицизм захватить Русь в свои руки…» (2.VII.45).

«…Обдумываю, как передать столкновение Александра с немцами, — записывает он в дневник. — Их надо показать самовлюбленными, гордыми, самоуверенными, готовыми уничтожить всё и всех на пути, чтобы утвердить свое (немецкое) государство, где царят немецкие рыцари, а всё население на коленях, склонило головы до земли, рабски исполняет немецкую волю… Александр (22 лет!) воодушевляет всех, созывает ушкуйников, крестьян, кого только может, и гениально заманивает немцев на лед озера, начавший трескаться; а из Пскова уже прискакали гонцы предупредить, чтобы уходить с озера! — «уже на реке Великой, в верховьях пошел ледоход!..».

«Кому ледоход — горе, а нам подмога!» — решил Александр и приказал готовиться отступать и заманивать рыцарей на озеро» (15.IX.45).

Автор встречается со своими читателями и коллегами-писателями, рассказывает о работе над повестью: «…я пытаюсь осветить образ замечательного русского северного богатыря — Александра Ярославича Новгородского, одного из первых великих собирателей Русской земли… Назван он в моей повести «Беспокойным»потому, что в одной древней летописи о нем говорится: «Очень он о родной (земле) Русской беспокоился…и дума о ней никогда его не покидала…»

«…Что такое великий человек?Это человек, чьи индивидуальные способности делают его наиболее пригодным для служения великим общественным нуждам своего времени. Великие люди всегда являются «зачинателями»,они видят дальше и хотят сильнее других. Сила выдающейся личности в ее связи с массами, с народом, в умении организовать массы, предвидеть ход исторического движения.

Это определение сущности «великого человека»послужило мне отправной точкой, «ориентиром»,как говорят артиллеристы и летчики. Эти «ориентиры» являются самым необходимым обязательным условием при создании образа личности великой, но о которой мало известных исторических данных.

У каждого великого человека имеются свои единственные индивидуальные черты, отличающие его от других. Искусство биографа-романиста состоит именно в выборе индивидуальных черт. Ему нечего заботиться о безусловной научной точности в описании жизни своего героя, отдаленного туманом столетий, в особенности когда нет описаний очевидцев, закрепленных собственных слов, сказанных героем. Биограф должен, с одной стороны, придерживаться некоторых безусловно точных «ориентиров», с другой стороны — свободно творить, имея художественное прозрение, бросая лучи критического творческого прожектора в далекое прошлое, выбирая из хаоса возможностей наиболее характерные, индивидуальные черты своего героя, стараясь создать образ живой, полнокровный, незабываемый и в то же время правдивый.