Том 4

 «Договорив эти слова, рассказчик изнемог и весь опустился в кресле, полузакрыл погасшие глаза. В груди у него свистело. Долго молчали его товарищи, положив локти на стол, сдвинув брови, переживая снова в памяти дела минувших дней…»

Об упоминаемом рассказчиком враче, лечившем туберкулез, пишет А. М. Горький А. В. Амфитеатрову 23 марта 1914 года: «Молодчина Иван Манухин! Не будь его — писали бы Вы теперь воспоминания о преждевременно скончавшемся Горьком…» (М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, т. 29, стр. 320).

Кроме сокращения приведенных выше вступления и заключения, других исправлений автор не внес.

Печатается по тексту III тома Собрания сочинений Гос. изд-ва «Художественная литература», Л. 1935.

Гобелен Марии-Антуанетты

Впервые напечатан в «Женском журнале», 1928, №№ 7, 8. Почти без изменений вошел в XI том Собрания сочинений, ГИЗ, М,—Л. 1929, в VIII том Собрания сочинений изд-ва «Недра», М. 1930, и в III том Собрания сочинений Гос. изд-ва «Художественная литература», Л. 1935, по тексту которого печатается в настоящем Собрании сочинений.

Гобелен Марии-Антуанетты (1755–1793), находившийся в 20-х годах в Александровском дворце в Детском Селе, сделан с портрета работы художницы Элизабет Луиз Виже-Лебрен (1755–1842).

А. Н. Толстой назвал автором портрета Ф. Буше (1703–1770), по-видимому для того, чтобы сочиненная им история не имела отношения к определенному гобелену.

Гадюка

Впервые напечатана с подзаголовком «Повесть об одной девушке» в журнале «Красная новь», 1928, книга восьмая. Авторская дата — «15 июля 1928 года».

А. Толстой начал работать над этим произведением в конце июня 1928 года, сразу же после окончания второй части «Хождения по мукам» — романа «Восемнадцатый год». В одном из писем этого периода он сообщал: «Я начал писать рассказ, очень трудный, и работа идет медленно и трудно. Не знаю — должно быть, сказывается усталость после романа. Все же надеюсь в десять дней его закончить» (письмо к Н. В. Крандиевской-Толстой, без даты, Архив А. Н. Толстого). Новое определение жанра — повесть — появилось в подзаголовке.

По идейному замыслу «Гадюка» перекликается с написанной А. Толстым тремя годами раньше повестью «Голубые города» (см. наст. том).

Повесть «Гадюка» вызвала огромный интерес у читателей. В течение многих лет она обсуждалась на читательских конференциях. Устраивались своеобразные показательные суды, на которых разбиралось «дело» Ольги Зотовой. В некоторых случаях эти «процессы» по просьбе читателей вели настоящие судьи и прокуроры.

Значительный интерес представляют два ответа А. Толстого в переписке о повести.

Двенадцатого апреля 1935 года писатель, отвечая группе рабочих, приславших свой отзыв о «Гадюке», выступает против абстрактного образа «идеального героя» и отстаивает принцип правдивого художественного воплощения типического образа в конкретных исторических условиях. А. Толстой писал: «Товарищи, в общем, правильно ставят вопрос: Ольга совершила преступление потому, что до конца не была перевоспитана Красной Армией, одной ногой стояла в новой жизни, а другой в старой (откуда вышла). Это и не позволило ей стать выше личной обиды, и места в созидательной жизни она найти себе не смогла.

Это все верно. Но дальше товарищи ошибаются, упрекая меня в том, что я не захотел до конца перевоспитать Ольгу, поднять ее до высоты, когда она знала бы, за что дралась в 19 году, когда в годы нэпа она сознательно пошла бы на партийную работу, когда задачи революции стали бы для нее выше ее личных дел.

Я нарочно написал Ольгу такой, какая она есть. Не нужно забывать, что литература: 1) описывает типичных живых людей, а не идеальные абстрактные типы (Ольга была одним из живых типов эпохи нэпа. Сейчас таких людей уже нет) и 2) что время, в которое Ольга совершила свое преступление, было до начала пятилеток, то есть в то время, когда не началось еще массовое перевоспитание людей.

Для перевоспитания людей нужно изменить материальные и общественные условия. Не забывайте, что в эпоху нэпа был еще жив и кулак, и единоличник, и купец, и концессионер. И перед всей страной не был еще поставлен конкретный план строительства бесклассового общества… Тогда такой, как Ольга, легко было соскользнуть к индивидуализму» (Архив А. Н. Толстого).