Том 4

Ольга. Простите, люди добрые, не знаю, о чем речь ведете.

Буслай (запальчиво). Ну, как так — не знаешь… Говори, за кого пойдешь. Выбирай из двоих любого. Хочешь высокого да веселого — мне кивни. Желательно постепенней да поскучней — поклонись Гавриле.

Гаврило. Хочешь битой быть — поклонись Буслаю. Хочешь хозяйкой быть — я тебе муж. Имя доброе, а рост хоть и невелик, да голова зато — не пожалуешься.

Ольга. Не знаю, что и сказать вам. Оба вы хороши. Дайте срок, скажу слово.

Поклонилась им и пошла.

Вдруг заволновалась площадь — и затихла. Народ повалил от торговых рядов к Волхову. Прибыли первые беженцы из Пскова. На подводах стонут раненые. Над трупами умерших плачут жены.

На подводу поднялась высокая, статная псковитянка, дочь воеводы Павши.

— Господин Великий Новгород! — крикнула она. — Пришли к тебе, старшему, приюти голодных. Нет больше Пскова! Пожег немец нас!

Шум. Возбуждение. Расспросы. Рассказы.

Над толпой новгородцев поднимается монах в грязной разорванной рясе — Пелгусий.

— Братья новгородские! — кричит он. — Помните дело на Неве?

— Помним! — отвечает площадь.

— Помните, был я начальником стражи, первый принес князю Александру весть о шведах?

— Помним, помним!

— Опять привел бог быть вестником горя! И пусть, как в тот раз, обернется горе радостью. Немец, братья новгородцы, взял Псков, идет на вас! Бросай торг, Новгород, посылай в Переяславль за князем Александром. Без него быть нам битыми как пить дать!

— Погоди, чего зря шум? — расталкивая толпу, подходит к монаху посадник. — Чего людей морочишь?

— С немцем у нас мир записан. Верно, Господин Новгород?

— Верно! Верно!

— Мало чего — Псков взяли! Не должно того быть. А и вышло — откупимся. Не впервой. Нам, брат, война ни к чему. У нас ныне товару девать некуда. — Он показывает на торговые склады и пристани. — Все причалы завалены, все лари забиты.

— Русскую землю на товар меняешь? — кричит псковитянка.

— Да стой ты, какая тебе русская земля? Где ты ее видала? Каждый сам за себя стоит. Где спать легли, там и родина.

Пелгусий. Немец далеко зашагал, ему Пскова мало. Звать Александра, вот и все! Вам, старшим, все едино, кто над вами, вы ото всех откупитесь, а младшим людям под немца итти смыслу нет.

— Верно, верно! — кричит беглый князь Иванко. — И нечего Александра ждать. Собраться живо да ударить на немца! Хоть меня выберите — я поведу. В делах бывал не таковских.

Посадник. Не быть тебе, князь Иванко, в челе Новгорода. Тебе одна забота — деньгу наскрести, славы добыть…

Василько. За святую Софью грудью встанем! Не дадим!

Посадник. У тебя грудь медная (показывает на кольчугу Василька), а у меня серебряна (показывает деньгу). О серебро и меч тупится.

Голоса: Звать Александра!..

— Не хотим твоего Александра!..

Пелгусий. Как погонит немец русских людей да промеж немцев и Ордою как зажмемся мы, — вот тогда попляшешь.

Садко. Откупимся! Чего каркать! Не купецкое дело на мечах сечься!

Голоса: Давай Александра!..

— Откупимся и без его!

На торгу смятение. Купцы запирают лавки.

На пристани Иван Данилович Садко грузит свой струг, поднимает паруса.

— И окаянный же город! — говорит он соседу-персу. — Сроду не было в нем спокойствия.

— Весели город, красива город, — говорит перс, спокойно глядя на побоище, но и его приказчики тоже готовят струг к отходу.

Венецианец говорит шведу по-латыни:

— Надо посылать в Псков, к магистру, людей от нас, просить охранную грамоту…

Но люди от магистра уже и сами здесь. Тот приближенный боярина Твердилы, Ананий, что вводил немцев во Псков, шныряет в толпе, ведет разговор.

— Никакая сила их не возьмет! — говорит он опасливо. С ним два чужеземца, одетых купцами, но видно, что это рыцари. Они ходят как в латах — деревянной походкой.

4

Рыбари в Переяславле вытащили невод, чинят его и поют. Руки Александра неспокойны, он рвет снасть.

— Это тебе, Александр Ярославич, не шведов бить — работа тонкая, — говорит один из дружинников под общий смех.

Открывается окно небогатого княжеского терема в Переяславле.

— Сань! Сань! — кричит княгиня. — С Новгорода к тебе. Иди-ко!

Дружинник Михалко скидывает с себя новые сапоги:

— На, мои надень. Фряжеского шитья все-таки.

Александр, смеясь, отказывается.

— Сапогами Новгород не удивишь, — говорит он, идя к терему. Крестьяне стеной придвигаются к нему.

— Ну, слышь, Ярославич, — берет его за мантилью древний старик, — держись крепко! Небось, за тобой прибыли?.. Ты, значит, берегись… понял?

— Ты за всех ответчик! — бросает вслед молодой крестьянин Никита.

В чистой горнице сидят новгородские послы с архиепископом. В углу, у киота, стяг Невского, на бревенчатых стенах оружие: мечи, кольчуги, забрала.

Князь входит. Послы встают и кланяются до земли. Лицо Александра весело.

— Здравствуй, князь! — говорят послы. — Челом пришли бить.

— Добрым гостям всегда рады. Опять чего-нибудь не поделили у себя в Новгороде, сутяжники?

Среди послов Гаврило Олексич. Он говорит: