Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Александр I скончался 1 декабря 1825 года; его преемником сделался его брат Николай, который заявил, что он намерен продолжать дело своего предшественника, но не начинать его сначала. В марте 1826 года он обратился к Турции с угрожающим ультиматумом, сообщавший о намерении России решить оружием спор, который давно уже тянулся между предшественником Николая и Портой. Но Англия немедленно дала понять царю, что она не позволит ему воспользоваться войной и одному, по своему произволу, разрешить греческий вопрос. Не рискуя восстановить против себя Англию, Николай должен был согласиться на протокол от 4 апреля, по которому он обещал поддержать английское посредничество между турками и греками, причем это посредничество должно было привести к созданию самостоятельного греческого королевства, права которого призваны будут гарантировать великие европейские державы.

Уладив этот вопрос, Каннинг, от всей души не желавший допускать конфликта между турками и русскими, взялся (вместе с Меттернихом) за улаживание недоразумений между царем и султаном. Махмуд в течение некоторого времени делал вид, что не хочет уступать. Чтобы поставить Россию в в затруднительное положение, он даже подстрекал Персию к войне с этой державой (июль). Но Николая, которому притом сразу улыбнулось военное счастье, не так-то легко было отвлечь от главной его идеи. Он прекрасно знал, что военные силы султана доведены почти до полного истощения. Кроме того, Махмуд одним ударом уничтожил недавно корпус янычар (15 июня). Старая военная организация Турции была разрушена, новая еще не сложилась. Поэтому Николай с величайшей настойчивостью угрожал открытием военных действий. Вот почему Порта 7 октября 1826 года решилась, наконец, на заключение Аккерманского договора.

Этим соглашением подтверждался Бухарестский трактат, а также привилегии Молдавии и Валахии, подлежавшие в ближайшем будущем санкционированию возобновлением хатти-шерифа 1802 года. Россия дала только сьое согласие на назначение впредь господарей из среды бояр, а не из среды именитых фанариотских семей, как это было прежде. Сербия должна была в ближайшие полтора года получить давно уже обещанную ей конституцию. За царем закреплялась территория, которую в тот момент занимали в Азии его гойска. Порта брала на себя обязательство искоренить грабежи пиратов. России предоставлялась полная свобода торговли в турецких водах и портах. Наконец, Порта обещала считаться с ходатайством царя в пользу тех государств, коммерческие суда которых еще не получили свободного доступа в Чергтое море. Одновременно с главным договором были заключены также две добавочные конвенции, из которых одна относилась к Молдавии и Валахии, а другая — к Сербии.

Опасаясь помешать заключению Аккерманского договора, ни Англия, ни Россия не сообщали пока Порте о существовании протокола 4 апреля. Но этот протокол по прежнему оставался в силе, и в конце 1826 года Австрия, Пруссия и Франция получили приглашение к нему примкнуть. Первая из этих держав, как и следовало ожидать, отказалась; вторая, не осмеливаясь еще открыто отделиться от Австрии, последовала ее примеру. Что же касается правительства Карла X, которое уже давно испытывало на себе давление общественного мнения, считавшего необходимым выступить в защиту дела Греции, то оно понимало, что не следует ронять влияние Франции на Востоке, предоставляя Англии и России одним улаживать греческий вопрос. Кроме того, и лондонский и петербургский кабинеты с одинаковой настойчивостью приглашали Францию примкнуть к протоколу 4 апреля, так как каждый из них хотел воспользоваться ею в качестве противовеса своему сопернику. Таким образом, Франция (в январе 1827 года) заявила, что в принципе она присоединится к России и Англии с тем, чтобы предложить, а в случае необходимости и навязать Турции и Греции свое посредничество. Напрасно Австрия целым рядом соблазнительных предложений пыталась помешать заключению этого тройственного союза. Падение Афин побудило три заинтересованные державы не медлить дольше, и 6 июля был, наконец, подписан Лондонский договор, обусловивший спасение и освобождение греческого народа. Так как следовало предвидеть, что Порта отвергнет предложение посредничества, то было постановлено, что в этом случае три договаривающиеся державы учредят консульства в главных греческих городах и силой навяжут воюющим сторонам перемирие (по крайней мере на море), причем предполагалось, что эта принудительная мера не означает объявления войны ни той, ни другой стороне.