Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Поэтому первое министерство Июльской монархии, составленное с таким расчетом, чтобы удовлетворить честолюбие всех, способствовавших воцарению, представляло кавалькаду весьма странных противоречий. Как это верно было указано[120], в лице этого кабинета мы имеем дело с «длинной афишей, на которой проставлены без указания определенных ролей многочисленные и разнообразные имена, словно для того, чтобы всем и каждому дать гарантии и надежды». Здесь оказались рядом Лаффит, Дюпон де л'Эр, Биньон, геперал Жерар, Моле, барон Луи, Себастиани, Казимир Перье, Дюпен, Гизо и герцог де Бройль. Главное командование всей национальной гвардией королевства было поручепо Лафайету, а Сепская префектура — Одилону Барро. Само собой разумеется, что при таком пестром составе министерство было недолговечно, и сторонники сопротивления подали в отставку в ноябре 1830 года в результате беспорядков, вызванных в Париже подготовкою суда над министрами.

Суд над министрами. Из числа министров, подписавших июльские ордонансы, четверо, а именно — Полиньяк, Пейронне, Шантелоз и Гернон-Рапвиль, были схвачены и посажены в Венсеннский замок. В конце сентября палата постановила предать их суду; по мнению июльских бойцов, сообщники Карла X заслуживали смертной казни. Луи-Филипп, который лично испытывал величайшее отвращение к пролитию крови, и много благородно мыслящих людей в палатах и в стране хотели уклониться от этой бессмысленной мести. Еще в августе де Траси внес в парламент предложение об отмене смертной казни за политические преступления; 8 октября это предложение было возобновлено Кератри и поддержано Лафайетом. Палата почти единогласно вотировала адрес, в котором предлагала королю возможно скорее «взять на себя инициативу этой благодетельной реформы». Луи-Филипп объявил, что высказанное пожелание составляет предмет его сердечных помышлений. Так как министерство предвидело, какой гнев вызовет это предложение в Париже, то 10 октября оно провело закон, назначавший пенсии семьям июльских жертв и открывавший Дворец инвалидов для увечных.

Ничто не помогло. Рабочие предместий, возбужденные несколькими вожаками, двинулись 17 октября в город с криками «Смерть министрам!» и дошли до Палэ-Рояля; 18 октября тысячи исступленных людей с оружием в руках напали на Венсеннский замок, угрожая захватить узников. Они натолкнулись там на генерала Домениля, который объявил, что если они взломают ворота, то он подоясжет пороховой погреб. На следующий день Одилон Барро издал прокламацию, в которой призывал народ к спокойствию, но в то же время называл предложение об отмене смертной казни несвоевременным. Министры, принадлежавшие к партии сопротивления, потребовали увольнения сенского префекта. Тогда Лафайет и Дюпон де л'Эр тоже пригрозили выходом в отставку.

Луи-Филипп еще не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы обойтись без их поддержки; с другой стороны, он полагал, что предоставление всей власти сторонникам партии движения явится наиболее надежным средством для их ослабления; поэтому он решил расстаться с герцогом де Бройлем, Моле, Дюпеном, Гизо и Казимиром Перье. 3 ноября Лаффит составил новый кабинет, в который вошли де Монталиве, маршал Мезон, а немного времени спустя Сульт и д'Аргу. Новый кабинет был отнюдь не более однороден, чем предыдущий, но посредственность коллег обеспечивала преобладающее влияние Лаффиту и Дюпону де л'Эр.

Процесс министров начался 15 декабря в палате пэров, превращенной в верховный суд; он продолжался до 21 декабря. В эти дни народное волнение вокруг Люксембургского дворца не прекращалось; особенно велика была опасность 20, 21 и 22 декабря. Приговор, по которому министры осуждались на вечное тюремное заключение, разъярил толпу. 22 декабря пришлось поставить на ноги всю парижскую национальную гвардию и весь парижский гарнизон. Слушатели Политехнической школы и студенты бегали по всему городу, призывая народ к спокойствию. Эти увещания, твердое и сдержанное поведение войск, уверенность агитаторов в том, что всякая насильственная попытка приведет лишь к бесполезному побоищу, — все это позволило избежать кровопролитного столкновения.

Счастливый исход этого дела, казалось, должен был укрепить положение либералов в правительстве. Но когда опасность миновала и министры были спасены, не было больше нужды церемониться с представителями партии движения. В то время как король в открытом письме благодарил Ла-файета за поданный им во время процесса «пример мужества, патриотизма и уважения к законам», палата, обсуждавшая проект организации национальной гвардии, 24 декабря постановила упразднить пост главнокомандующего, занимаемый Лафайетом. Это решение показалось генералу оскорбительным, и он подал в отставку, даже не дожидаясь передачи закона на рассмотрение верхней палаты. Его уход повлек за собой отставку Дюпона де л'Эр. Лаффит остался единственным представителем партии движения в министерстве.