Том 3. Супрематизм. Мир как беспредметность

И я бы сказал, что муравей больше имеет <в себе> сущности человека, нежели обезьяна, муравей — архитектор, вес дерева он сумел распределить в архитектурное сооружение.

Мне кажется, что нужно отыскать прежде всего сущность человека, в чем она выражается, — тогда возможно отыскать человека всюду. Допустим, что астроном соседней планеты усмотрел на нашей планете муравейники. Конечно, <он> принял бы их за сооружения культуры нашей Земли, а муравья посчитал бы за человека как высшую степень культуры, ибо в нем нашел бы подобие со всей высшей культурой, выражающейся в сооружениях. Если бы и наш астроном досмотрел бы признаки, похожие с нашими, решил бы то же <самое>. Следовательно, искать человека — искать сущности по признакам, а сущность, с моей точки зрения, — распределение веса, это и будет признак степени культур.

Итак, человек не есть определенный образ как признак культуры, по которому можно было бы определять культуру, — очертить и нарисовать его нельзя, в нем нет предела, ибо нет границ распыления. Сущность его везде, и везде <она> неодинакова в видах.

Как странно — одна-единая сущность оказывается неодинаковой! Да неодинакова она, когда взята из целого, но когда она в целом — одинакова. Единство ее заключается во вселенном безвесии, в нем и сущность одинакова, т. е. едина. Каждая планета — разрозненное единство в моем критическом суждении, но действительность ее едина и не разрозненна.

Всё в отдельности имеет разный вес, и разница будет культурой. Каждое семя вес свой распределяет разно, и в разности его преимущество над другим. Каждое семя распространяет себя в пространстве по разности или совершенству своей культуры. Иное дерево только и смогло устроить пути для семени рода своего или сущности, как только выпустить из ствола ветви и отодвинуть от центра своего на несколько аршин зерно или семя; так передвигается дерево. Продвижение семени одуванчика достигло большого совершенства — семя заключается в особого рода шар, состоящий из множества пушистых тычинок, и благодаря этому зонтику или шарику оно поднимается в пространство и уносится, подобно аэростату, на далекие пространства.

Таким образом, культура одуванчика равна аэростату, переносящему человека как семя. Вес распределен так же, как в первом и втором случае; так же воля человека зависела от направления воли ветра, как и воля семени одуванчика. Сущность человеческая в одуванчике достигла большего, нежели в дереве. Сущность та, которую мы уже видим в человеке или называем человеком, достигла большей культуры — семя свое он переносит всевозможными способами, волю свою направляет туда, куда нужно. Последнее считается наивысшей культурой, царствующей на нашей планете и полагающей, что выше него <человека> и не существует ничего. Но так же, как скрыто от нас, что творится на соседних планетах, скрыто и на нашей планете то, что <какая-то> сущность в смысле распределения веса и его перемещения по совершенству своему превосходит сущность, называемую человеком на Земле; и, может быть, всякая такая сущность также кричит: «Я космос», «Я побеждаю природу», «Я владею Вселенной»⁶².

И на самом деле, в чем превосходство человека, что он такое изобрел, чтобы возвысить себя в культуре над всем остальным? Ничто не имеет таких библиотек, как у него, ничто не имеет <таких> машин, как у него, ничто не имеет такой науки, как у него! Всё это хорошо, если бы это было действительно его, а то ведь оно награбленное. Все книги, вся наука и вся культура человека и составлена из того, что удачно подобраны ключи и вытащены необходимые вещи — законы других культур. Наука не принадлежит человеку, она взята в других культурах природы. Любая книга взята из библиотек чужих культур, и я, человек, состою из того, что, вскрывши шкапы других культур природы, взял то, что нужно мне, обставил себя. Пусть только возвращу все то, что забрал, — и меня не станет. Совершенство человека в том, что он ограбил всё, и все его орудия являются средствами для ограбления.

Всякий вор культурен и совершенен тем, что обладает большой связкой ключей и отмычек, и в этом преимущество каждого Государства перед другим. Совершенство вора увеличивается тем, что перед нами выступает новая вещь, для которой у него не находится ключей, — эта новая вещь и заставит его придумать ключи.

Также человек придумывает во множестве случаев ключи, в ключах и большая часть его совершенства, или культуры. Если человек будет владыкой Вселенной — значит, он обладает совершенными отмычками. Но это не будет значить, что он победил природу. Возможно ли иметь столько отмычек, чтобы раскрыть все в природе? О нет, их бы столько набралось, что поднять их был бы бессилен человек! И в том, что он стремится к этому, его безумие, и безумие какое-то особое, другое, нежели Вселенной. Она безумна и не имеет⁶³ ни отмычек, ни ключей, ей нечего открыть в своем безумии, в ней нет вещей, она не может себя ни ограбить, ни пожрать.