Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910

Онуфрий.Ну, ну, пустяки! А мне показалось, ты что-то говорил… Ты лимончик, Саша, подави, освежает. Вот лимон.

Тенор.Вижу.

В переднюю кто-то тихо входит.

Ст. студент(руки его дрожат). Кажется… кажется, пришли. Я сейчас.

Идет в переднюю. Тихие голоса. Входит Дина Штерн, одетая в блузочку, причесана просто, по-домашнему — видимо, она торопилась. Бледная, но держится совершенно спокойно. Здоровается. Тенор трезвеет.

Дина.А, и вы здесь, Александр Александрович! Здравствуйте. Как у вас накурено, господа! Вы бы форточку открыли.

Козлов.Старик нездоров.

Дина(с участием). Что это? Простудились? Вы, вероятно, очень неосторожны, Петр Кузьмич, так нельзя. Да у вас, кажется, жар — дайте-ка руку! Ну, так и есть. Небольшой жарок, но есть! И руки дрожат.

Ст. студент(обеими руками пожимает руку Дины Штерн). Я не знаю, как благодарить вас, Дина, за вашу доброту. Каждый раз, как вы приходите, вы вносите свет в мою одинокую келью. Но что я говорю, одинокую! У кого есть такие товарищи, как Онуфрий…

Блохин.Блохин…

Козлов.Козлов…

Ст. студент(смеется). Вот видите, какой веселый народ! С ними нельзя соскучиться и почувствовать себя одиноким. Вы знаете: они мне рака принесли и торжественно положили на стол.

Дина(она смотрела на Тенора, удивленно). Какого рака?

Блохин краснеет, Козлов свирепо смотрит на него и Онуфрия. Тенор мрачно трезвеет, как будто не слушает разговора.

Блохин.Он врет! Никакого рака мы не прин… носили.

Ст. студент(весело). Ретируешься, Блоха? А это что? Смотрите, Дина, какой огромный рак! Я его хочу высушить…

Онуфрий.О Господи, вот влюбился! Я тебе сотню их принесу, только оставь ты этого в покое. Давай назад!

Ст. студент(смеется). Нет, нет, Онуша, теперь он мой! Я хочу, Дина, высушить его и поставить на стол! Это будет как бы сим… символ… (Замечает наконец, что Дина все время глядит на Тенора, и затихает.)

Дина.Отчего вы так давно не были у нас, Александр Александрович? Мама спрашивала о вас, она так вас любит.

Тенор(проясняясь). Да? (Мрачно.)Я боялся не застать… ее дома.

Дина.Нет. Она все время была дома. Господа, вы куда же собираетесь?

Козлов.К Костику-председателю идем. Он нас ждет.

Дина.Посидите. Я очень рада вас видеть… вы же помните, что собрание у меня? Вы придете, Петр Кузьмич?

Ст. студент.Да, я приду. (Умоляет.)Посиди, Онуша!

Онуфрий.Нет, дядя, довольно, сыт. Ты того и гляди еще мою Блоху засушишь и на стол поставишь… как символ. Эх ты, сам ты символ!

Ст. студент.Посиди, Козлик, я прошу тебя.

Онуфрий.Прощайте, Дина. Эй, ты, могила Гамлета, прощай! Хрипишь?

Тенор.Хриплю.

Дина.Уже уходите? Побыли бы еще… До свидания, Козлов. Не забудьте же собрания: Онучина говорила мне, что Стамескин готовит решительное выступление против… некоторых членов землячества… Онуфрий Николаевич, и вы приходите!

Тенор(вставая). Погодите меня! И я с вами пойду.

Онуфрий.Нам не по дороге, сиди. Это моя фуражка, Блоха.

Дина(тревожно). Посидите, Александр Александрович, нас Петр Кузьмич угостит чаем. Вы дадите нам чаю, Петр Кузьмич? (Тихо.)Пожалуйста, удержите его.

Ст. студент.Хорошо. Нет, нет, Александр Александрович, я тебя не пущу. Куда еще идти, что за вздор! (Умоляет тихо.)Онуфрий, ну, голубчик, посиди с нами! Я не могу! Ты же видишь…

Онуфрий.И видеть не желаю! Прощай! Идем, ребятки.

Старый студент, продолжая упрашивать, уходит за студентами в переднюю. Одеваются, чей-то сдержанный смех. Выходят и в коридоре громко запевают:

«Цезарь, сын отваги, и Помпей герой… и Помпей герой.
Продавали шпа-а-ги…»

В комнате недолгое молчание.

Дина.Поедемте ко мне, Александр Александрович.

Тенор.Нет. Я пьян.

Дина.Поедемте! Я вас прошу!

Тенор.Нет, мне не надо вашего сострадания! Оделяйте им других, кому оно нужно! А я… поеду пить! Ха-ха-ха! Хриплю. — Ну, что вы смотрите на меня? Презираете, да? Трус!.. Карьерист! Ха-ха-ха! Поезжайте к вашим землякам, а меня прошу не…

Дина.Саша!

Ст. студент(в дверях). Дина, на одну минуту… Позвольте мне удалиться, я не совсем здоров.