Том 3. Письма 1924-1936

Во-вторых, если начало книги не будет иметь, по Вашему мнению, угрожающих дефектов, то Вы смогли бы сразу взяться за его перевод, остальные главы из месяца в месяц я буду присылать, и было бы прекрасно, если бы книга еще в конце этого года вышла бы в свет.

Конечно, всеэто лишь при наличии политической и художественной ценности будущей книги, без этого не может быть и речи о ее издании. Опасность творческой неудачи для меня вполне актуальна, вот почему Ваша помощь, и своевременные сигналы мне так нужны. Конечно, я всегда искренне рад с Вами встретиться, но напряженная работа вряд ли вас отпустит.

Я неожиданно захворал, и вот уже двадцать дней, как выбит из колеи. Перегнул палку в работе и расплатился за это. Теперь начал потихоньку работать.

Об условиях личной жизни напишу специальное письмо. Буду писать обо всем.

Крепко жму руку

С коммунистическим приветом! Н. Островский.

28 марта 1935 года.

Г. Сочи, Ореховая, 47.

199 А. Д. и М. Ф. Солдатовым

30 марта 1935 года, Сочи.

Дорогие Толя и Матрена Филаретовна!

Мне прочли Ваши письма. Прежде всего, Толюшка, ты должен помнить, что я тебя крепко считаю хорошим парнем, но дружба не мешает самокритике и даже потасовке подходящего вида. Не удивляйтесь тону моих писем, я захворал и здорово. Подробности обо всем напишет Катя. Она вообще получила полномочия от меня информировать моих друзей о ходе дел и здоровья, так как я с большим трудом диктую эти строки, если же она не выполняет своих обязанностей, то крой ее.

Я о вас никогда не забываю, но никому не пишу, верьте на честное слово. Закончил с трудом четвертую главу. В голове туман, работать не могу, да и эскулапы воспретили.

Представляешь, Толечка, какая досада, а так хотелось закончить роман, теперь опять окончание его затянется надолго. С какой радостью я послушал бы твою игру на гитаре и милое пение наших любимых песенок. Хоть ты и видишь на карточке молодежное окружение, но это было единожды, играть на гитаре — заместителя тебе нет. Висит с оборванной струной на стене. Вчера пришла Водопьянская и спела «Спой мне», да некому было подтянуть. Нет сил и голоса, потерял, да ничего, ребятки, не дрефьте, поправлюсь, Я не могу умереть, не имею права, пока не закончу мой роман, а посему надо подтянуться, распустился я очень.

Получаю много хороших писем. Стоит жить. И, назло всяким болезням, буду жить. Пока заканчиваю, ослабел маленько. Подробно напишет Катя. Александра Петровна шлет свой привет вам.

Пишите мне, дорогие, ваши хорошие письма.

Жму крепко ваши руки.

Ваш Коля.

30-го марта 1935 года.

Сочи.

200 А. Д. Солдатову

2 апреля 1935 года, Сочи.

Дорогой Толюшка!

Сообщение Кати вполне справедливо, на этот раз я засыпался всерьез и, должно быть, надолго. Еще никогда она (болезнь) мне так не мешала, как сейчас. Пойми, друже, столько хороших писем — призывов к творчеству, к работе, и вдруг эта буза. Зато я ополчился на нее вовсю. Поднял на ноги всех более или менее знающих эскулапов. Узнал, что все-таки двусторонний плеврит, невроз, отразившийся на сердце, да и вообще левое легкое шалит; как видишь, штука не совсем хорошая. Но не дрефь, Толюшка! Выберусь, не я буду, коль не урву жизни еще хоть год, закончить все мои обязательства перед партией, а там и помирать не страшно. Так-то, браток, мы еще заживем в Москве, а с тобой обязательно увидимся, так мой план построен — и никакая гайка… Вот, черт побери, хотят Павку на экран посадить, и при таком разгоне работы — этот проклятый барьер, как не ко времени пришлась болезнь, дал бы закончить, а там и души. Ну, будет о хворостях, ну их.

В прошлом письме я диктовал Кате насчет нашей договоренности с тобой, не вспоминать о прошлых потасовках. Мир и благоденствие, и не сердись и не вспоминай, старик. Будь ты здесь, то я здоровее бы даже был, потому что иногда охота пожартовать, попеть под температуру, но некому аккомпанировать.

Даже насчет писем исправился, сегодня получили второе письмо ваше.

Мой искренний привет Матрене Филаретовне. Также шлет привет вам обоим Александра Петровна.

О колхозе Катя напишет.

Будь здоров, голубе, пиши.

Жму крепко ваши руки. Ваш Коля.

2-го апреля 1935 года.

Сочи.

201 А. А. Жигиревой

4 апреля 1935 года, Сочи.

Милая моя Шурочка!

Несколько дней тому назад послал тебе письмо и две части моего романа. Напиши, получила ли — это уже четвертая посылка книг.

Сейчас же напиши, родная, когда мы встретимся, когда ты приедешь в Сочи. Если бы ты знала, как я хочу тебя видеть.

Приезжай скорей, Шурочка. Посылаю тебе копию недавно полученного из Киева письма. На этот раз картина будет.

Крепко жму твои руки. Искренний привет от матушки и Кати.

Твой Коля.

P.S. Пиши, когда приедешь. Я неожиданно захворал: двусторонний плеврит, температура и проч[ие] удовольствия. Хочу тебя видеть, дорогая. Врачи запретили работать, даже читать, и все это в момент наивысшего подъема творчества. Представь мою ярость. Как будто начинается перелом к лучшему.

Жму твои ручонки.

Коля.