Том 3. Письма 1924-1936

Возвращаюсь к теме твоего письма. Я с удовольствием буду работать над статьей о языке для журнала. Это такая большая и злободневная тема, проблема не только сегодняшнего дня. Я сам хотел написать об этом и уже в основном продумал содержание, т. е. сделал самое главное. Завтра же начинаю писать, а через неделю отпечатаю и вышлю на твой домашний адрес срочной почтой.

Т[оварищ] Анна, ты, вероятно, знаешь, что я едва было не погиб от самой нелепой болезни на свете, невесть откуда на меня свалившейся. Целый месяц шла ожесточенная борьба. Сейчас все это позади, силы возвращаются с каждым днем.

Относительно сюжета новой работы я напишу потом. Твой эскиз весьма интересен. Неисчерпаема тема об изумительных образах молодежи «героев» НАШЕГО времени. Я буду писать тебе, т[оварищ] Анна, чаще, чем это делал. Иногда я хочу о многом рассказать, поделиться замыслами. Ведь самый мучительный период — это голод на людей, которых можно взять из области художественной литературы, наследства мировой культуры и техники литературного] мастерства, то, чего не хватает мне.

Журналы No№ 1, 2 получил, пусть они и впредь высылают мне сейчас же, как вы их получите.

Читая первые главы, я чувствую легкие порезы от прикосновения твоих «ножниц». Я не говорю о справедливо выброшенной швали — банде студентов и т. п., а о строках, отсечение которых болезненно чувствуется и вызвано лишь режимом бумаги. Но в общем ничего, за исключением нескольких грубых опечаток, искажающих смысл, например: в главе второй вместо: «И все это они проделали с помощью трамвайного коллектива» напечатано: «И все это они продали…»

Товарищ Анна, я обращаюсь к тебе и Марку с призывом помочь в деле массового издания книги. Я получаю десятки писем от комсомольских организаций Украины и других областей. И везде одна жалоба — достать книги нельзя, она утонула в читательском море. Почти все читают ее в журнале «Молодая гвардия». Пример: город Шепетовка не имеет ни одного экземпляра книги.

Еще об одном. Ты знаешь, товарищ Анна, что у меня есть друзья, они называют меня «коммунизированный идеалист» и прочими нелестными кличками в вопросах экономики и т. п. вещах. Без моего разрешения они могут надоедать тебе. Меня, знаешь, все это огорчает. Смотри не принимай их действия за мои.

Твой Николай О.

Дорогой товарищ Анна!

Мои письма к тебе и вообще все мои письма, возможно, изобилуют различного рода ошибками — орфографическими, все мои секретари, к сожалению, люди не совсем грамотные.

Н. О.

Сочи.

1/IV-34 г.

137 М. З. Финкельштейну

8 апреля 1934 года, Сочи.

Дорогой Миша!

Кратко информирую. Надо уметь писать телеграфным стилем, сжато, но понятно. Начинаю. 2-го получаю письмо от Киршона. А. М. Горький на днях опубликует статью о некоем бузотере и невыносимого характера парне. Попадет на орехи — факт. Парень немало напутал, и за это великий мастер припаяет, как полагается. Немного волнуюсь. Пишу статью «За чистоту языка» по заказу А. Караваевой. Сегодня кончу. Сегодня получаю письмо редактора «Молодая гвардия». Р. Шпунт пишет:

«2-я книга будет иметь 11 печатных листов, срезали 5 Ґ. Выйдет через 2 недели. Примерный тираж — 15 тысяч экз.»

С листами — плохо, с тиражом — хорошо (если не обманут). В конце апреля они сдают в производство обе части в одном томе роскошным изданием, богато иллюстрированным, даже с футляром (последнее зря, картона ведь нет). После этого, говорят, издадут массовым, третьим, изданием. Второе издание хотят преподнести как подарок съезду писателей. Редактор Шпунт хочет приехать ко мне для творческого совещания, получив для этого специальную командировку. Если не обманут, проведут все в жизнь, — будет прекрасно. В. И. Ленин говорил, [что] кто верит на слово, тот безнадежный дурак. Это относится ко мне, и, пожалуй, до смерти так будет. Мне некогда выздоравливать, таких типов, которые притворяются больными, у нас далеко не уважают. Бездельничать будем на том свете, в раю, в котором уже безусловно существует диктатура пролетариата, и нам, конечно, в первую очередь путевка в санаторий и все прочее. Какие у вас новости, братишки? В какой стадии туберкулеза мои собесовские материалы. Повторяю: исчерпаешь терпение — поставь на ефтом самом месте кол, и будем считать вопрос исчерпанным. У нас весна, солнышко греет, соловьи и прочая пичуга — в общем, весь аппарат лирических антимоний — насвистывает и прочее. Одним словом, жизнь расцветает, и никакая гайка. Не «дрейфь», Мишенька, пока я жив, ты обеспечен… всякого рода нагрузками, поручениями, спасением погибающих, перевозкой больных и всякого рода хождениями по мукам. Удовольствие не из приятных, но такая уж у тебя судьба… Пока все.

Сжимаю руки твои и Ц[или].

Твой Николай.

Если у тебя действительно есть ордер на покупку 120 экземпляров 2-й книги, то я их куплю целиком. Подсчитал, и, чтобы всех и вся удовлетворить, надо не меньше 125 экземпляров.

Привет горячий от матушки и прочих колхозников.

Н.

Сочи, 8-го апреля 1934 г.

138 К. Д. Трофимову