Том 3. Линия связи. Улица младшего сына

Володя указал на проснувшегося разом Кругликова и на Донченко, который дремотно взирал на мир.

Контролер внимательно и, как показалось Володе, с большим подозрением оглядел поверх очков всех троих. Потом он взял билеты, расправил их веером, держа в пальцах, так карты, посмотрел через них на свет и, тщательно сложив вместе, смачно прокусил все три билета сразу огромными зубастыми щипцами, после чего вернул билеты Володе и заглянул под лавку.

Когда контролер ушел, мальчики облегченно вздохнули.

– Чуть не придрался, – сказал Кругликов.

– Видать, что волокитчик, – решил Володя. – Такому только попадись!.. А у нас все в порядке, нам что…

Когда поезд прибыл в Феодосию, Володя прежде всего повел своих товарищей в буфет. Там все трое сели за стол и почувствовали себя настоящими мужчинами и путешественниками.

К ним долго никто не подходил. Ко всем другим столам подходили, а мимо них официанты проходили, словно не замечая. Тогда Володя выгреб из кармана оставшиеся у него деньги и сложил кучкой на столе, чтобы все убедились, какие богатые пассажиры прибыли наконец в буфет станции Феодосия. Но вид несметных Володиных богатств тоже не прельстил тощего, прыщавого официанта, который уже в пятый раз проносился мимо мальчиков, уснастив пальцы обеих рук, как чудовищными перстнями, ручками тяжелых граненых кружек, полных янтарного пива.

За соседним столом двое только что подсевших командированных в стоящих коробом брезентовых плащах с капюшонами, положив на колени туго набитые портфели, нетерпеливо оглядывались. Они, наверное, тоже ждали официанта. Потом один из них поднял латунную пепельницу и постучал ею о тарелку, на которой стоял горшок с хилой гортензией. К ним сейчас же подлетел официант.

Тогда Володя тоже взял пепельницу и забарабанил ею о тарелку.

– В чем дело, мальчик? Что за стук?

Шаги и голоса в этом зале отдавались где-то под потолком, и мальчикам показалось, что и голос прозвучал отткуда-то свыше. Но наконец и к ним подошли.

– Пожалуйста, дайте нам две… – Володя посмотрел на отложенные в сторону деньги, – нет, три булки и порцию халвы.

– Еще что пожелаете?

Володя был крайне польщен, что с ним говорят на «вы» и так вежливо. Он готов был из благодарности заказать все, что виднелось за стеклом буфета, но, покосившись опять на деньги, выложенные возле пепельницы, отвечал:

– Больше ничего не пожелаем.

Когда они выходили из вокзала, к ним подошел милиционер.

– Долго себя ждать заставляете! Где пропадали? – сказал он.

Мальчики убито переглянулись, но Володя только плечами пожал:

– Никто у нас не пропадал. Это вы нам говорите, дядя?

– «Дядя, тетя»! – прервал его милиционер. – Нечего зубы заговаривать!

– Да что вы, товарищ милиционер, – быстро сообразил Володя, – вы обознались, наверное? Мы все три брата, наша фамилия Терещенко. Мы приехали к своей родной бабушке.

– Ну ладно, пока пойдем к дедушке! – не улыбаясь, сказал милиционер и на всякий случай взял Володю за локоть.

– Пожалуйста, без рук! – обиделся Володя.

– Ладно, можно и без рук, – согласился милиционер. – Только давай уж на совесть, чтобы не бегать. Все равно поймаю!

Их привели в дальнюю комнату на вокзале, где за столом сидел человек в фуражке, с такими длинными сивыми усами, толстыми под носом в тонкими на концах, что казалось, будто он придерживает верхней губой веретено.

– Ага, прибыли! – закричал он устрашающе, басовито громко и для большего эффекта еще хлопнул рукой по бумагам, лежащим перед ним на столе. – Это еще что у меня за побродяги?! Это вы что придумали? Это что?.. Это как так?.. А?..

Донченко заробел, лицо его стадо плаксивым. Кругляков спрятался за спину Володи, а Володя, который не переносил, когда на него начинали кричать, сразу очень рассердился и, видя, что дело уже все равно пропало, подошел к столу начальника, ухватился за край его и звонким, высоким от волнения голосом сказал:

– А что вы кричите? Мы разве украли что-нибудь?

– Как? Спрашиваешь? Вопросы задаешь? Мне… Что?.. – загремел начальник.

– Вы, пожалуйста, не кричите на нас, – повторил Володя, – Раз вы советский начальник, а мы советские ученики, так и надо говорить как надо… то есть следует говорить как следует… Моя фамилия Дубинин Владимир. У меня папа моряк дальнего плавания… А это Кругликов Аркадий… У него папа доктор. А это Донченко Михаил. Мы приехали на экскурсию.

– Что… Как?.. Гм… А?..

Начальник оторопело взглянул на мальчиков, привстал, снова опустился на стул, поглядел Володе в глаза и сказал вдруг тихо, совсем иным голосом, словно про себя: