Том 3. Линия связи. Улица младшего сына

– Вовка! Не хватайся ты раньше времени за то, что еще понять никак не можешь. Всему свое время. Это, брат, такая книжка, что она всем книгам книга! От этой книги все пошло и началось. Манифест Коммунистической партии это! Ну, как бы тебе это сказать… Манифесты и у царей были – скажем, когда война или когда там крестьян царь обманул, обещал освободить их, а земли не дал. А этот манифест истинную правду всем народам на свете открыл. Девяносто лет этой книжке, а она не остыла. По нынешний день огнем пышет. Ленин по ней свое великое дело начал. От нее все мы, коммунисты, и пошли… – И пионеры от нее пошли?

– И пионеры и комсомольцы – все! Ну, это ты все еще сам учить будешь. Этого всего ты сейчас еще понять не в силах.

– А нам уже про это объяснили! – крикнула из своего угла Валентина.

– Ну, так ты у меня уж почти комсомолка.

– Папа, я тоже понять в силах, – отозвался Володя, – ведь меня в том месяце уже в пионеры примут.

– Это еще неизвестно, – не унималась Валентина.

– Тебе, может быть, неизвестно, – отрезал Володя, – тебе многое неизвестно! Зато мне ясно.

– Что за характеры у вас! Хватит вам цапаться! – рассердился Никифор Семенович. – Что это такое, в самом деле! Ты, Валентина, не сегодня-завтра в комсомол вступишь. Этот – без пяти минут пионер. Делить вам нечего, а вы все скандалите… Ну, Вова, давай подзаймемся. Ты, следовательно, бери мои записи: вот с этого места, где отчеркнуто, будешь следить за годами, а я, значит, тебе расскажу. Разберешься? Так-то я все усвоил, знаю твердо, вот только года бы мне не спутать. Ты за годами следи.

– А у вас года строго спрашивают? – поинтересовался Володя.

– Да уж как положено…

И Володе показалось, что отец сделался как-то моложе и будто оба они были школьными товарищами.

– Ну, довольно нам болтать, давай делом заниматься. Следи… Стало быть, так… – Никифор Семенович откашлялся и проверил для чего-то пуговицы на кителе. – В 1903 году было решено…

– Тут у тебя в тетрадке написано: «Летом 1903 года», – строго поправил Володя.

– Да, летом 1903 года большевики решили оборудовать в Тифлисе подпольную типографию, на окраине города, в Авлабаре…

И Никифор Семенович стал подробно излагать увлекательную историю авлабарской типографии, которую хитроумно и смело устроили глубоко под землей кавказские большевики. Володя следил по конспекту, то и дело отрываясь от него и восхищенно поглядывая на отца. Иногда же он вдруг останавливал отца:

– Тут написано: «было поручено».

– Это одно и то же. Ты, брат, придираешься. Я ведь тебе слово в слово по записи не обязан отвечать. Ты следи, чтобы года верные я называл. А так, я вижу, с тобой до утра каши не сваришь.

– Ну хорошо, хорошо… Рассказывай дальше.

– Так, значит…

И отец продолжал рассказывать, как бесстрашно работали революционеры в подземной типографии.

Иногда, не удержавшись, Володя ударял кулаком по столу и кричал:

– Ура!.. Молодцы!

– Володька, тише ты, мешаешь сосредоточиться, – замечала из своего угла Валентина.

– Тише ты, в самом деле, Володька!

– Папа, я не могу, я ж переживаю!

– Уж переживай как-нибудь про себя. Ну, следи дальше… В феврале того же года… Я и говорю: того же, значит, 1904 года…

Наконец Володя бросился обнимать отца:

– Папа, ты здорово все это знаешь! Я бы сроду так не мог запомнить. Ты все в точности рассказываешь… Конечно, – добавил он после минутного раздумья, – если бы нас такому интересному учили, я бы тоже всегда кругом только одни «отлично» получал.

– Ну, студенты, скоро учиться кончите? Будет вам друг дружке экзамены устраивать, – сказала, входя в комнату, мать. – Валенька, ты освободилась? Ужинать давайте, а то бычки простынут. Такие сегодня жирные – смотреть и то слюнки текут!

Они сели ужинать, и, взволнованный всем услышанным, Володя, вытаскивая изо рта обеими руками колючие рыбьи кости, все порывался рассказать матери о подземной типографии.

– Да говори ты помедленней, – останавливала его мать. – После ужина доскажешь. Ты бы лучше уроки свои готовил.

Володя очень волновался на другой день – как пройдет у отца доклад. Было уже поздно, а Никифор Семенович все не возвращался, и мальчик совсем извелся от беспокойства. Он ни за что не соглашался лечь до прихода отца, хотя спать ему хотелось нестерпимо; и в конце концов Володя заснул за своим столом, где разбирал маленький электромоторчик, который ладил уже вторую неделю. Он тотчас же проснулся, когда услышал в коридоре внизу твердые, моряцкие шаги отца. Отец легко, как по корабельному трапу, взлетел вверх по лестнице. Володя кинулся к нему навстречу:

– Ну как, папа?..

– На «отлично», – сказал отец.

– Да вели ты ему лечь! – вмешалась мать. – Уже два часа его никак в кровать не загоню. Все тебя ждал. Вот получит завтра из-за тебя с недосыпу «плохо», будет тогда дело!