Том 3. Фрегат «Паллада»

Маркс в первом томе «Капитала» характеризовал Японию этого времени как страну с «чисто феодальной организацией землевладения», как сохранившийся остаток средневековья. Путевые очерки Гончарова дают богатый материал для уяснения этой «феодальной организации», при которой государственный совет Японии «не может сделать ничего без сиогуна, сиогун без совета и оба вместе без удельных князей. И так система их держится… на своих искусственных основаниях». Гончаров находит вместе с тем в Японии и людей нового типа, ратующих за обновление своей родины. «Видно, – говорил Гончаров об одном из таких людей, – что у него бродит что-то в голове, сознание и потребность чего-то лучшего против окружающего его… И он не один такой. В этих людях будущность Японии…» Критикуя «застарелых и закоснелых японцев», русский путешественник не смешивает с ними живой, сметливый и трудолюбивый японский народ. «Сколько у них жизни кроется… сколько веселости, игривости! Куча способностей, дарований – все это видно в мелочах, в пустом разговоре, но видно также, что нет только содержания, что все собственные силы жизни перекипели, перегорели и требуют новых, освежительных начал». Очерки «Русские в Японии» раскрывали перед русскими читателями почти совершенно им незнакомую картину японской действительности, они как бы предсказывали то, что в ближайшем будущем произойдет в этой стране.

Говоря об англичанах, которые играли в ту пору главную роль в хищнической колонизации Дальнего Востока, Гончаров видел и такого хищника, как буржуазия Соединенных Штатов Северной Америки. В очерке «Ликейские острова» он показал, что новая цивилизация «уже тронула» и этот уголок: «Люди Соединенных Штатов уже явились сюда с бумажными и шерстяными тканями, ружьями, пушками и прочими орудиями новейшей цивилизации». Правда, «люди Соединенных Штатов» пытаются изобразить себя человеколюбцами, но Гончаров видит реальную подоплеку их устремлений. На Ликейских островах много лесов, «разнообразие» почвы, здесь растет сахарный тростник – «благословенные острова. Как не взять их под покровительство?» Гончаров показывает, что империалистическая экспансия здесь, как и в других местах, начинается с засылки миссионеров, распространяющих на Востоке христианство.

Маршрут «От Манилы до берегов Сибири» фрегат «Паллада» проделал без больших остановок, стремясь поскорее добраться до берегов России. Офицеры фрегата, вместе с ними и Гончаров, не совершали путешествий в глубь Кореи и с историей последней знакомились бегло, притом по явно тенденциозным японским источникам. Этим объясняются те грубые ошибки, которые допустил Гончаров в характеристике корейцев.

«Обратный путь через Сибирь», «Из Якутска», «До Иркутска» – три последних очерка «Фрегата „Паллада“» – посвящены сухопутному путешествию Гончарова. Верно подчеркивая прогрессивную роль, которую русские играли в Сибири, Гончаров обходил молчанием многочисленные факты колонизаторской практики царизма, жестоко эксплоатировавшего якутов и народы Дальнего Востока. Внимание путешественника привлекли исследователи этого в то время еще не изведанного края. Гончаров гордился их скромным, но самоотверженным подвигом. Он с волнением вспоминал о тех бесстрашных русских путешественниках, которые «подходили близко к полюсам, обошли берега Ледовитого моря и Северной Америки, проникали в безлюдные места, питаясь иногда бульоном из голенища своих сапог, дрались с зверями, со стихиями – все эти герои, которых имена мы знаем наизусть и будет знать потомство…»

Из всего сказанного выше следует, что ограниченность мировоззрения помешала Гончарову понять колонизаторскую, разбойничью сущность действий «цивилизаторов» в Африке и Азии. Но вместе с этим, как выдающийся художник-реалист, Гончаров не мог не заметить уродливые черты быта буржуазной Англии, страдания покоренных европейцами народов Африки и Азии, забитость и нищету задавленного феодализмом японского народа. Картина зарубежной жизни, данная Гончаровым во «Фрегате „Паллада“», в силу своей правдивости объективно обличала ряд существенных сторон капиталистического строя.