Том 3. Басни, стихотворения, письма

«Прощай, соседка!» Волк Кукушке говорил:
«Напрасно я себя покоем здесь манил!
  Всё те ж у вас и люди, и собаки:
Один другого злей; и хоть ты ангел будь,
   Так не минуешь с ними драки».—
   «А далеко ль соседу путь?
  И где такой народ благочестивой,
  С которым думаешь ты жить в ладу?» —
   «О, я прямехонько иду
   В леса Аркадии счастливой.
   Соседка, то́-то сторона!
  Там, говорят, не знают, что́ война;
   Как агнцы, кротки человеки,
   И молоком текут там реки;
Ну, словом, царствуют златые времена!
Как братья, все друг с другом поступают,
И даже, говорят, собаки там не лают,
    Не только не кусают.
   Скажи ж сама, голубка, мне,
   Не мило ль, даже и во сне,
  Себя в краю таком увидеть тихом?
   Прости! не поминай нас лихом!
   Уж то-то там мы заживем:
    В ладу, в довольстве, в неге!
  Не так, как здесь, ходи с оглядкой днем,
  И не засни спокойно на ночлеге».—
  «Счастливый путь, сосед мой дорогой!»
Кукушка говорит: «а свой ты нрав и зубы
   Здесь кинешь, иль возьмешь с собой?» —
    «Уж кинуть, вздор какой!» —
  «Так вспомни же меня, что быть тебе без шубы».

    Чем нравом кто дурней,
Тем более кричит и ропщет на людей:
Не видит добрых он, куда ни обернется,
  А первый сам ни с кем не уживется.

XVIII Петух и жемчужное зерно

   Навозну кучу разрывая,
  Петух нашел Жемчужное Зерно
   И говорит: «Куда оно?
    Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А я бы, право, был гораздо боле рад
Зерну ячменному: оно не столь хоть видно,
      Да сытно».

   Невежи судят точно так:
В чем толку не поймут, то всё у них пустяк.

XIX Крестьянин и работник

  Когда у нас беда над головой,
   То рады мы тому молиться,
   Кто вздумает за нас вступиться;
   Но только с плеч беда долой,
То избавителю от нас же часто худо:
   Все взапуски его ценят,
  И если он у нас не виноват,
     Так это чудо!

   Старик-Крестьянин с Батраком
    Шел, под-вечер, леском
   Домой, в деревню, с сенокосу,
И повстречали вдруг медведя носом к носу.
   Крестьянин ахнуть не успел,
   Как на него медведь насел.
Подмял Крестьянина, ворочает, ломает,
И, где б его почать, лишь место выбирает:
   Конец приходит старику.
  «Степанушка родной, не выдай, милой!»
Из-под медведя он взмолился Батраку.
Вот, новый Геркулес, со всей собравшись силой,
    Что только было в нем,
  Отнес полчерепа медведю топором
И брюхо проколол ему железной вилой.
  Медведь взревел и замертво упал:
    Медведь мой издыхает.
   Прошла беда; Крестьянин встал,
   И он же Батрака ругает.
   Опешил бедный мой Степан.
«Помилуй», говорит: «за что?» — «За что, болван!
   Чему обрадовался сдуру?
   Знай колет: всю испортил шкуру!»

XX Обоз