Том 3

Билли вдруг стал удивлять своих друзей тем, что свистел, когда выходил гулять на улицу; другие были просто поражены его панибратским похлопыванием по спинам, его вдруг вспыхнувшей страстью к старым анекдотам, о которых он не вспоминал столько лет. Хотя Билли с прежним усердием рассматривал свои судебные дела, теперь он выделял больше времени для отдыха, для расслабления в компании своих друзей. Те, которые помладше, даже хотели его привлечь к работе гольф-клуба. Поразительным доказательством его выхода из тени стало возвращение к потрепанной, некогда щеголеватой, отнюдь не мягкой шляпе, а свой цилиндр он теперь приберегал только для воскресений и важных событий на уровне штата. Билли вдруг стал нравиться Элмвилл, хотя этот неприметный бург не пожелал увенчать его лавровым или миртовым венком.

Тем временем в Элмвилле царила обычная мирная обстановка без особо примечательных событий. Губернатор продолжал свои триумфальные, похожие на парад выходы в аптеку вместе с генералом, его фельдмаршалом, а та мелкая ссора, которая нарушила их крепкую дружбу, судя по всему, была давно забыта.

Но однажды, когда Элмвилл проснулся, его охватило необычное возбуждение. Только что поступило известие о том, что президентская команда, совершающая тур по стране, удостоит высокой чести Элмвилл двадцатиминутной в нем остановкой. Глава исполнительной власти пообещал произнести пятиминутную речь с балкона отеля «Палас».

Весь Элмвилл был на ногах, но только одного — и этим одним, несомненно, был генерал Деффенбау — отрядили, чтобы оказать достойную встречу вождю всех племен.

Поезд с развевающимся маленьким звездно-полосатым флагом над кабиной машиниста наконец прибыл. Элмвилл вовсю расстарался. На перроне было все: оркестры, цветы, экипажи, военные в форме, знамена, представители бесчисленных комитетов. Девочки из средней школы в белых платьицах мешали плавному прохождению команды, нервно бросая ей под ноги букеты цветов. Но вождь все это уже видел, причем неоднократною. Он мог запросто все это представить себе заранее — от скучных пуританских речей до самого маленького букетика из роз. Но все равно он так мило улыбался и с таким интересом наблюдал за тем, что приготовил для его встречи Элмвилл, словно никогда прежде ничего подобного не видел и в этом отношении Элмвилл — просто первооткрыватель.

На верхней террасе отеля «Палас» собрались самые уважаемые горожане, которые ожидали чести быть представленными дорогим знаменитым гостям до того, как ко всем с адресом обратится их вождь. А за стенами отеля на улицах Элмвилла собирались, может, и безвестные, но ужасно патриотически настроенные толпы жителей.

Здесь, в отеле, генерал Деффенбау и приготовил свою главную козырную карту. Все в Элмвилле знали, что это за козырь, потому что он был постоянным и был освещен архаичной традицией.

В нужный момент губернатор Пембертон, неотразимо почтенный, великолепно античный, высокий, величественный, выступил вперед, держа под руку генерала.

Весь Элмвилл, затаив дыхание, не спускал с них глаз. Только теперь, и никогда прежде, когда президент Соединенных Штатов с Севера обменяется рукопожатием с бывшим губернатором Пембертоном, участником Гражданской войны, разрыв будет окончательно ликвидирован и страна станет единой и неделимой.

В ней не будет Севера, не будет Юга, не говоря уже о Востоке или Западе! И весь Элмвилл возбужденно стирал своими взорами известку на стенах отеля «Палас» в его лучшем воскресном наряде и терпеливо ждал, когда же раздастся Глас.

Ну а Билли! Боже, мы чуть о нем не забыли! Ему была поручена роль Сына, и он терпеливо ждал первой подсказки суфлера. Держа в руке свой цилиндр, он чувствовал себя безмятежно-спокойным. Он восхищался величественным видом отца, его торжественной позой. В конце концов, как здорово быть сыном человека, который умел с такой галантностью сохранять свою позицию Путеводной звезды для трех поколений.

Генерал Деффенбау откашлялся. Все в Элмвилле поразевали рты и еще сильнее заволновались. Вождь со своим добрым, отмеченным Судьбой лицом, улыбаясь, протягивал вперед руку. Бывший губернатор протягивал ему навстречу свою. Через пролегшую между ними прежде пропасть. Ну а что говорит генерал?

— Мистер президент, позвольте представить вам того, кто имеет честь быть отцом нашего самого передового, самого выдающегося, самого ученого и самого почитаемого юриста, образцового южанина и истинного джентльмена — достопочтенного Вильяма Б. Пембертона…

Волшебный поцелуй {15} (Перевод Л. Каневского)