Читаем Том 3 полностью

Вавка. Группа у нас плохая! Но эта группа не вонзит нож в спину, как ты вонзила мне. Да если бы не они, меня выгнали бы с четвертого курса по твоей милости. И ты приходишь, как сухая из воды. Все от тебя отвернулись. Все.

Зина. Знаю. (хмуро.) И все-таки бывают положения, когда можно понять и простить.

Вавка. Кого простить? Тебя?

Зина. Нет, тебя и прочих.

Вавка. Девочки, вы слышите! (Изумлена до беспамятства).

Все девушки(одновременно). Что она говорит?!

— С ума сошла!

— Ты, Зина, думай все-таки, когда бросаешься словами.

— Она прощает всех!

— Безумно надоело.

— Пора покончить с этим покровительственным отношением.

— Довольно, Зина.

Вавка. А насчет Сани не вам бы спрашивать…

Зина. Дальше.

Вавка. Вы должны знать лучше нас, где и с кем она бывает.

Зина. Нет, ты скажи… Ведь это очень важно.

Вавка. Ты слыхала, что тебе сказали: довольно! Струна терпения лопнула. Конец.

Лев. Зина, в данной очень обостренной ситуации лучше всего удалиться, но дверью ни в коем случае не хлопать.

Зина. Ты прав, пожалуй… очень прав. Не хочется нарываться на глупые оскорбления.

Оба уходят.

Томаз. Стиляга.

Рузия. А в самом деле, что случилось с Саней?

Вавка. Я знаю все.

Рузия. Скажи, что знаешь.

Вавка. Скажу где надо. Я теперь буду тоже такой.

Рузия. Какой?

Вавка. Такой.

Томаз. Несчастный стиляга! И Зина тоже… вам бросает вызов!

Генриета(мальчикам). Вы ее сделали такой… вы!

Входит Укропов.

Укропов. Где стиляга? Кто?

Томаз. Левка! А ты не знаешь? Какой же ты староста?

Укропов(автоматично). Надо обосновать.

Томаз. А брючки?.. Ты не замечаешь? Ходит, как гусь недожаренный.

Укропов. Это не материал. (Вопросительно.) Рузия…

Рузия. Не знаю.

Томаз. Послушай, как он выражается! «Привет обществу и его изящной половине». Кто так выражается?

Укропов. Не материал.

Томаз. Ты что будешь делать по окончании университета?

Укропов. По окончании университета я буду строить коммунизм.

Томаз. А он не будет.

Укропов. Ты уверен?

Томаз. Клянусь.

Укропов. Не материал.

Воронько(Укропову). Все мы будем строить коммунизм. (С болью.) Но нельзя же так… Коммунизм — огромное понятие, великое… А ты как в дудку: «По окончании университета…»

Укропов. Много с дипломниками водишься.

Воронько. Нельзя?

Укропов. Не говорю. Но много. Но где Саня Веткина? Не сдает. Отсутствует. Бюллетень не представлен.

Вавка. Я тебе все расскажу. (Очень значительно.) Тут нарыв. Деканат должен знать, если Рузия помалкивает.

Укропов. Нарыв… понятно… А где бюллетень?

Вавка. Нарыв моральный.

Укропов. Плесень? Понимаю.

Вавка. Точно.

Укропов. Давай.

Томаз(гражданская скорбь). Но почему мы проходим мимо стиляг?

Укропов. Узкий покрой брюк не считается за материал.

Томаз. У Левки мы насчитаем не одно сомнительное высказывание. Канта[21] стал читать…

Денис(потерял терпение). Уйдите наконец! Завтра экзамен.

Вавка. Пойдем, Жорж, поговорим.

Укропов. А ты, Маргарита Воронько, учти, что мы не скрываем и не стесняемся, что строим коммунизм.

Укропов и Вавка уходят.

Воронько. Строй, милый, строй, но не надо как в дудку. Это же не сапоги тачать, а коммунизм строить. Какой долдон. Заведи, и начнет речугу.

Рузия. Но он хороший парень. Нет, вы послушайте! На днях мы вместе с ним были на бюро… Очередь дошла до нашей группы. И он докладывает: «Наша группа ведет большую общественную работу». — «Какую?» — «Вот мы ездили в колхоз». — «Сколько человек?» — «Один». — «Кто?» — «Я». Все бюро покатилось со смеху, а он стоит и не понимает… такой трогательный. И я почувствовала: он хороший. Один за всех нас поехал в колхоз.

Генриета. Когда в прошлом году наша группа поехала на целину, они не смеялись. Брось, Рузия. Он «за всех»… гриппом болел. Может быть, за тебя?

Рузия. Хорошо, за меня. Я говорю, что он славный, трогательный.

Воронько. Вот ему Вавка напоет, а этот трогательный всерьез примет. Ты тоже, Томаз! Зачем про Левку? Изящный, остроумный… Какая тут беда?

Генриета. Правильно, Томаз. Левку давно пора с его неуместным остроумием поставить на место.

Рузия. А что случилось с Саней?

Воронько. Дома, наверно, неприятности… отец и прочее.

Денис. Довольно! (Рузии.) Объясни внутреннюю конверсию гамма-лучей. Что уставилась? Не знаешь. Вот так и провалишься.

Рузия. Знаю. Но ты ошарашил.

Денис(быстро). Объясняй.

Рузия. Конверсия гамма-лучей относится к физике ядерного излучения. Каждому понятно… Летят гамма-лучи из ка-оболочки…

Денис(быстро). Не из оболочки, а из ядра. Так двойку заработаешь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Н.Ф. Погодин. Собрание сочинений в 4 томах

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза