Нона
Колоколов. Да, жена Глаголина…
Нона. Ему же надо сказать все…
Колоколов. Стойте! Чему же тут удивляться?
Нона. Но ведь ни я, ни Симочка понятия не имели, что эта женщина — жена Глаголина. Мы знали, что она тюремный врач, подпольщица, и все.
Колоколов. Подпольщица?
Нона. Боже мой, конечно. Работала у немцев по специальному заданию, выступала на их собраниях, писала разные статьи, а когда подпольную организацию немцы захватили, Надежда Алексеевна осталась одна… Я не могу вам много рассказывать, может быть, не имею права, но я клянусь вам моей жизнью, что это так.
Колоколов. Позвольте, но разве прежде вы эту газету не читали?
Нона
Колоколов. Да-да… Вы тогда были… ревю… ревю… понятно… танцовщица.
Нона. Ревю, так что же? Если я окончила хореографическую школу, то что же мне, бухгалтером идти служить?
Колоколов. Положим, так. Но как же с вами могли сойтись такие люди, как наши подпольщики?
Нона. А очень просто — через Симочку, она моя подруга с детства. Симка являлась из лесу по своим делам и шла прямо ко мне, а мое дело было маленькое: только ничего не видеть и ничего не понимать. Разве это трудно?
Колоколов. Для вас это нетрудно. Еще один вопрос. Каким образом Симочка познакомилась с Надеждой Алексеевной?
Нона. Пусть она сама рассказывает, а то вы можете подумать, что я делаю себе какую-то рекламу.
Колоколов. Но где же она?
Нона. Кто?
Колоколов. Симочка.
Нона. То-то и горе, что не знаю. Пойду искать. Только Симочка могла бы раскрыть всю правду. Где мне теперь ее искать?
Колоколов. Может быть, она говорила, по каким причинам собирается уехать отсюда?
Нона. Это вы ее обидели.
Колоколов. Прошу не вмешиваться в мои личные дела.
Нона. А тут и вмешиваться не во что. Вы насчет личных дел плохой организатор. Какая девушка вас полюбила! Впервые! Без оглядки!.. Да я на вашем месте лопнула бы от счастья. Нет, Андрей Сергеевич, когда вы были наш инструктор по конькам, мы вас считали настоящим донжуаном… А вы… не то… не то.
Колоколов
Глаголин
Колоколов. Пожалуйста, товарищи, входите, располагайтесь!..
Наборщик. Спасибо, товарищ Колоколов.
Глаголин
Женщина. Крышу… только крышу.
Глаголин. Крышу, понимаю… Кому крышу? Вам?
Женщина. Не мне, детям.
Глаголин. Чьим детям, вашим?
Женщина. Общим.
Кому это смешно?
Голос. Не знаю.
Милиционер
Женщина. Так бы и дала по шее, кому это смешно.
Глаголин. Зачем же так резко?
Женщина. А я их народила? Не я же… Чьи они? Каким их матерям отдать? Собрали сорок девять малышей… Я начала их собирать… Потом нашлись помощницы… образовался сад. Сейчас хоть «караул» кричи. Убрались в стенах… хлеб дают, приварок делаем, а крыши нету.
Глаголин. А кто крышу будет крыть?
Женщина. Товарищи начальники… не знаю… как-нибудь…
Глаголин. «Как-нибудь» не выйдет.
Голос из очереди. Ведерщик есть… жестянщик… Испарин.
Глаголин. Пожалуйте сюда, гражданин Испарин. Детям надо сделать крышу.
Жестянщик. Слыхал, слыхал.
Глаголин. Гражданин Испарин, покроете?
Жестянщик. Нет.
Глаголин. Почему?
Жестянщик. Да ведь оно ведь… не по нашей, так сказать, профессии. Мы, так сказать, ведерщики, жестянщики.
Глаголин. А если вам за шею будет литься? Профессия позволит?
Жестянщик. Ежели за шею… да… она позволит.
Колоколов. Сделает, Георгий Львович.
Глаголин. А вы, товарищ жестянщик, ступайте с этой женщиной.
Женщина
Жестянщик. Ох, отец… отец… Никуда не денусь. Сделаю. Железо дайте.
Колоколов. Найду, не плачь. Иди на место.