Том 3

Легче было бы, Клариндо,
Сосчитать цветы в апреле,
В августе — плоды, снежинки —
В январе, песчинки — в море,
Даже атомы на солнце,
Чем пытаться перечислить
Знаменитостей, взращенных
В этом университете,
Первом в нашем королевстве.
Не забудем о военных
Орденах,[121] что прославляют
Пиренейский полуостров:
Вспомним орден Калатравы,
И Алькантары припомним,
И Предтечи Иоанна.
Замок ордена Сантьяго
Называют королевским,
Перед ним струится Тормес
И стопы его лобзает.
Монастырские постройки
Так чудесны здесь, что в нашей
Бедной речи слов не хватит,
Чтоб восславить их достойно.
Ты в Валенсии, наверно,
Слышал о Сан Эстеване,[122]
Где находится часовня,
Та, которую по праву
Сравнивают с ярким солнцем,
Потому что в ней хранятся
Ризы праведного мужа,
О котором говорят —
Он наследник Иисуса.
Также слышал ты, наверно,
О колехио святого,
Описавшего искусно
Божий град, и о другом —
В честь святого, даже камень
Оживлявшего перстами;
О монастырях Бернардо,
И Висенте, и Святого
Воинства, пред чьим названьем
Преисподняя трепещет;
О монашеских колехьо —
Троицы и Благодати,
Кармен; также об открытых
Женскими монастырями —
Санта Ана, Санта Клара,
И Мария де лас Дуэньяс,
Кармелиток, августинок,—
Чтобы все их перечислить,
Не хватило бы и суток.
Люди говорят, что зданье
Кафедрального собора —
Истинное чудо света,
Первое, а не восьмое.
Все три школы в Саламанке
Безусловно превосходят
Школы Греции и Рима;
Здесь любой учитель мог бы,
Бросив вызов Гиппократу,
Аристотелю и Бальдо,[123]
Победить в единоборстве.
Здесь, в колехио, на шапках
Многочисленных студентов
Столько кисточек[124] зеленых,
Синих, красных, желтых, белых,
Что картина эта ярче,
Чем избрание на царство
Императора, когда,
Собираясь, государи
Всей империи германской
Ослепляют нас сверканьем
Золотых корон и стали;
Этот пестрый сад взращен
Нашей общей alma mater,
Нашим университетом.
Здесь во всех церквах приходских
Все священники — дворяне,
Все они имеют званье
Королевских капелланов.
По старинному преданью,
Сто ворот имели Фивы,[125]
Саламанку украшают
Лишь одиннадцать, но в эти
Ворота сюда вступают
Вот уж больше трех столетий[126]
Темнота и бессловесность,
А выходит в них обратно
Лучезарно-светлый разум,
Лаврами наук венчанный.
Здесь в прославленной больнице
Санта Мария ла Бланка
Человеческие мощи
Набираются здоровья;
Есть и «Главная больница»,—
Можете о ней составить
Представленье по названью.
Здесь возникло братство Роха,
Что знакомо всем дворянам.
Здесь отцы-коррехидоры[127]
Так знатны, что благородства
Их достало бы с избытком,
Чтоб прославить всю Кастилью.[128]
Если вы способны слушать,
Я скажу вам в заключенье
О колехио, доселе
Мной не названном, — скажу вам
О колехио немых.[129]
Это зданье близ острога
Лишь один этаж имеет
И два выхода на площадь.
Здесь в меха налиты вина,
И, покуда их не выпьют,
Жители хранят молчанье,
Выпив — обретают голос.
Табернилья, Табладилья[130]
Всюду в мире так известны,
Что, конечно, я не в силах
Это обойти молчаньем.
Яства здешние не стану
Вам расхваливать, Клариндо,—
К сожалению, придется
Вам в трактирах и харчевнях
Знаменитой Саламанки
Их отведать самому.