Том 29. Письма 1902-1903

Журнал ежемесячный, 20 листов книжка, цена 7 р. Кой-что можно иллюстрировать. 4 собственника-издателя составляют товарищество, юридически оформленное с равными правами. Ведение дела: гонорар платится как собственникам, так и посторонним сотрудникам — по рыночной цене. Остаток же в конце года делится между собственниками поровну. Все права собственников и их взаимные отношения будут подробно оговорены в договоре. Деньги потребуются очень небольшие, и никто из участников не должен их вносить. Их можно достать на самых льготных условиях. Пять тысяч экземпляров вполне погашают годовой расход, а при нынешнем спросе на чтение это количество собрать легко, в особенности если ты присоединишься к нам. Прошу тебя, милый Антонио, отвечай мне как можно скоро и притом прямо, не деликатничая. Насколько нам важно твое участие как соиздателя не стоит доказывать. Журнал начнется с 1 янв. 1904 г., но хлопотать нужно теперь. Начальник Главн. упр. по делам печати выразил готовность разрешить нам». Это намерение осуществлено не было.

…всю будущую зиму я проживу за границей. — Зиму 1903–1904 гг. Чехов провел в Ялте.

До 1904 года времени еще много… — На это Потапенко возражал: «Ты ошибаешься, что у нас много времени. В августе уже мы должны иметь разрешение в руках, иначе не сумеем приготовиться. Я уже писал тебе, что главная задача — изучение России „на месте“. А это надо организовать, кой-кого командировать, самому поехать заготовить беллетристику и другое. Прошение же может пролежать в Главном управлении и два и три месяца».

…рассказ написал. — «Невесту».

4021. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ)

26 февраля 1903 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит архив, стр. 239–240.

Ответ на письмо А. И. Сумбатова (Южина) от 12 февраля 1903 г.; Сумбатов ответил 21 марта (3 апреля) ( ГБЛ).

Я согласен с тобой, о Горьком судить трудно… — О М. Горьком Сумбатов писал: «Насколько мне не нравились „Мещане“, настолько нравится „На дне“. Вообще, я Горького не люблю. Он меня не трогает, все его мировоззрение мне совершенно чуждо. Его „Гордеев“ <нрзб> прямо снотворное, а „Трое“ — форменная литературная пугачевщина. Сила в нем чувствуется огромная, и этой силой, нахрапом он забирает наше избалованное читающее общество. Это какой-то лангобард или гунн, напавший на римскую культуру. Может быть, в будущем он и перевернет историю, как покорил теперь демократизованную во вкусах, неразборчивую на увлечения и вместе с тем закормленную досыта хорошими писателями и русскую и заграничную читающую массу, но мне лично не удавалось ничего, буквально ничего прочесть из его сочинений, чтобы не испытать или скуки, или досады, или отвращения, смешанных сплошь да рядом с каким-то страшным чувством, что имеешь дело с большой волей и сильной душой. Первая его вещь, которая мне понравилась почти вся, — „На дне“. Ты из этого видишь, что не jalousie de m'etier <зависть профессионала> во мне говорит, а одно из двух: или грубость вкуса, или полная противоположность взглядов на все: и на жизнь, и на литературу».

…заслуга Горького ~ заговорил с презрением и отвращением о мещанстве… — На это Сумбатов отвечал: «…мне хочется тебе одно сказать о Горьком, в ответ на твое замечание о том, что он первый в мире пошел против мещанства. Или мы разно понимаем это слово, или заслуга всей литературы, в настоящем смысле этого слова, начиная с 30-х годов, именно в том и заключается, что она бунтовала против всякого пришибленного обычаем и пошлым опытом проявления мещанской власти над свободной жизнью. Гюго, Диккенс, Лермонтов, даже Гончаров в своем „Обрыве“ — разве все это не схватка с мещанством? И при огромном таланте Горького, мне кажется, нет ему смысла пускаться в ту же борьбу, употребляя оружием ее раскраску таких явлений, наравне с которыми даже мещанство кажется чем-то сносным. Главное, я совсем не критик. Я, например — ей-богу, не в комплимент, как говорят немцы, — совсем не лажу с твоим мировоззрением, а люблю твои вещи, пожалуй, больше всего, что написано за последние 25 лет. Да не пожалуй, а просто больше. И, по-моему, уж если говорить о борьбе с мещанством, то ты более простыми, но гораздо более сильными приемами гонишь его из жизни. Так заклеймить научное мещанство, как ты это сделал в „Дяде Ване“, как ты это делаешь повсюду, вряд ли удастся теми приемами, какие практикует Горький. Впрочем, повторяю, я не критик. Знаю только что я, как мне в ранней юности говорила одна девица, Горького „не люблю, но вполне уважаю“».

…вспоминаю ~ когда мы с тобой сидели рядом, играли в рулетку. — В марте, 1898 г. к Чехову в Ниццу приехали А. И. Сумбатов (Южин) и И. Н. Потапенко (см. об этом в т. 7 Писем, стр. 179–182).