Том 29. Письма 1902-1903

…не дашь мне больше киснуть… — Об этом Книппер писала 11 и 14 февраля (см. примечания к письмам 3996 ^*и 4004 ^*). 12 февраля она опять возвращалась к этой теме: «Родной мой, как твое настроение? Ты хорошо прочел мое вчерашнее письмо? Вникнул? Понял? Я больше не буду блуждать без опоры и киснуть и не знать, что надо делать» ( Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 218). 15 февраля Книппер просила: «Не чувствуй себя таким одиноким, дорогой мой. Я скоро буду с тобой. Мне стало легче с тех пор, как я решилась действовать энергично. Киснуть я тебе больше не дам».

4012. В. С. МИРОЛЮБОВУ

20 февраля 1903 г.

Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XX, стр. 51.

Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 20 II. 1903; С.-Петебург. 24 II. 1903. 3 ч.

Ответ на письмо В. С. Миролюбова от 14 февраля 1903 г.; Миролюбов ответил телеграммой от 25 февраля и письмом от 3 марта ( ГБЛ).

…рассказ уже готов. — «Невеста».

…25 февраля вышлю Вам… — В телеграмме от 25 февраля Миролюбов просил прислать рассказ «Невеста» в Петербург, в редакцию «Журнала для всех» по новому адресу — Невский, 88. Рассказ был послан Миролюбову 27 февраля.

…телеграфируйте, что едете в Ялту… — См. письмо 4023 ^*и примечания ^*к нему.

…не хандрите. — Отклик на сообщение Миролюбова: «Четвертый день сижу дома: нездоровится. Надо опять уезжать. Больше нервы, чем грудь. Заела бессоница. До этого чувствовал себя хорошо <…> И раньше здесь было одиноко, а теперь и совсем пойти некуда. Недавно порвались отношения с Михайловским. Теперь захочется людей повидать, пройдешься по Невскому, да и домой, и зацепиться не за что. Скоро жизнь свою изменю радикально. Так нельзя жить».

4013. П. П. ГНЕДИЧУ

22 февраля 1903 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 39.

Ответ на письмо П. П. Гнедича от 18 февраля 1903 г. ( ГБЛ).

Спасибо ~ за справку насчет гонорара. — См. письмо 4002 ^*и примечания ^*к нему.

Мой брат… — Ал. П. Чехов.

Письмо в Контору я послал… — Это письмо Чехова не найдено.

4014. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

22 февраля 1903 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 316.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 17 февраля 1903 г.; Книппер ответила 26 февраля ( ГБЛ;частично опубликованы — Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 221–222 и 227–228).

…ты там цветы от Ермоловой получаешь… — Об этом Книппер писала: «Вчера кончили сезон. Играли „Три сестры“, отлично играли. Была Ермолова, прислала в уборную каждой сестры чудесные майоликовые вазы с цветами. К. С-чу поднесла венок после 3-го акта, Вишневскому свою фотографию. Была за кулисами, восторгалась игрой, говорит, что только теперь поняла, что такое — наш театр. В 4-м акте, в моей сцене прощания, она ужасно плакала и потом долго стоя аплодировала. У нас всех было приподнятое настроение. Вызывали много; в конце, несмотря на то, что пост играем дома, публика устроила что-то вроде прощания и долго не расходилась».

Получил от Немировича очень милое письмо. — Письмо от 16 февраля 1903 г.

Пишет он насчет моей болезни… — Немирович-Данченко писал: «Твоя жена мужественно тоскует. И говорит, что тебе нет надобности жить всю зиму в Ялте. В самом деле, неужели нельзя жить под Москвой, в местности сухой и безветренной? Кого об этом надо спрашивать? Какому врачу ты оченьверишь? Остроумову? Я с удовольствием принял бы участие в этих переговорах, т. к. и мое сердце щемит при мысли о твоем одиночестве в течение 4 месяцев. Расспрашивал вчера Симова, каков климат в его Иванькове <…> там лучший климат из всех подмосковных местностей. И рыбы много! Надо что-нибудь сделать. Разумеется, без малейшей опасности для здоровья» ( Немирович-Данченко, стр. 317).

…насчет пьесы. — В своем письме Немирович-Данченко осведомлялся: «Как идет теперь твоя работа? Пишется или нет? Ужасно надо твою пьесу! Не только театру, но и вообще литературе. Горький — Горьким, но слишком много Горькиады вредно. Может быть, я не в силах угнаться за этим движением, стар уже, хотя очень оберегаю себя от консерватизма <…> и при всем том чувствую тоскливое тяготение к близким моей душе мелодиям твоего пера. Кончатся твои песни, и — мне кажется — окончится моя литературно-душевная жизнь. Я пишу выспренно, но ты знаешь, что это очень искренно. И поэтому, вероятно, никогда раньше меня не тянуло так к Тургеневу, как теперь. И в направлении репертуара мне хочется больше равновесия в этом смысле.