Дорогой Леонид Валентинович, в Липецк мы не поедем *, не поедем и в Старую Руссу. Супруга моя опять заболела. У нее начались сильные боли, продолжались они всю ночь (под Троицу), когда в Москве нельзя было отыскать ни одного доктора. Боли ужасные. Теперь она лежит на спине, бледная и тощая. Доктора решили, что ей необходимо ехать во Франценсбад, но ехать раньше, чем позволит здоровье, никак нельзя, и потому сроки нашего московского ареста определению не поддаются.
В магазине Суворина побываю и, если можно будет, исполню Ваши поручения *.
В Москве нет ничего нового, все по-старому. Очень жарко и душно. Передайте мой поклон и привет Анатолию *и Соколовым *. Крепко жму руку и шлю сердечные пожелания.
Если случится быть в Москве, то не забудьте о нас грешных. Мы около самых Сандуновских бань на Неглинном.
На конверте:
Чеховой Е. Я., 5 июня 1902 *
3753. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
5 июня 1902 г. Москва.
Милая мама, я жив и здоров. Ольга лежит, похудела очень, но чувствует себя лучше. В Москве очень жарко, жарче, чем в Ялте.
Ваня поехал на Унжу, потом, по всей вероятности, поедет в Ялту.
Нового ничего нет. Будьте здоровы и благополучны, кланяйтесь Маше.
На обороте:
Чеховой М. П., 6 июня 1902 *
3754. М. П. ЧЕХОВОЙ
6 июня 1902 г. Москва.
Милая Маша, пишу по пунктам:
1) Ввод во владение *советовал мне произвести член окружного суда Глоба ввиду того, что татары считают часть владения спорною. Если татарин опять продаст наш участок, то мы должны будем подавать в суд, судиться и проч., если же нас введут во владение, тогда не мы подаем в суд, а новый покупатель, которому будет отказано. И пока не введут нас во владение, до тех пор, мне кажется, не следует делать забора.
2) Ольга лежит. Очень похудела. Мать ее сегодня уезжает на дачу, куда-то далеко.
3) Вышли мне поскорее посылкой плевальницу, новые платки и 3–4 воротничка.
У меня много таких воротников. Напиши на посылке так: Ценная на два (2) рубля.
Посылку вышли тотчас же, чтобы не было задержки. 15 или 16 я, по всей вероятности, поеду с С. Морозовым в Пермь *. Ольга остается в Москве, потом отправится во Франценсбад *лечиться.
4) Отопри мой стол, и если в передней части ящика найдется осьмушка бумаги (или 1/2 листа почтовой бумаги), исписанной мелко для будущей пьесы *, то пришли ее мне в письме. На этом листке записано, между прочим, много фамилий. Если нет, то и не нужно. Бумажка эта не в письмах, лежит свободно.
Будь здорова. Нового ничего нет. Сегодня опять был в бане. Поклон мамаше и Марьюшке.
Немирович носит уже не бакены, а бороду.
Деньги получил. Лика уже замужем, она в Ялте *.
Станиславский очень добрый человек, это правда *.
Ольга в Ялту в этом году не успеет *. Теперь лежит, потом Франценсбад, потом репетиции *.
Волкову ничего не говори, а просто подай прошение *или, впрочем, как хочешь, как найдешь удобнее.
Бонье С. П., 8 июня 1902 *
3755. С. П. БОНЬЕ
8 июня 1902 г. Москва.
Многоуважаемая Софья Павловна, будьте добры, передайте Ольге Михайловне *(если она дома), что накануне отъезда из Ялты я писал ей *, что я здесь, в Москве, долго ждал ответа и ответа не получил. Теперь думаю, что письмо мое не получено. До 20 июня я буду в Москве — Неглинный пр., д. Гонецкой, потом уеду на Волгу, потом опять в Москве. Жена моя больна, уезжает во Франценсбад.
Желаю всего хорошего. Напишите или телеграфируйте.
Короленко В. Г., 8 июня 1902 *
3756. В. Г. КОРОЛЕНКО
8 июня 1902 г. Москва.
Дорогой Владимир Галактионович, я в Москве и буду здесь до 20 июня *. От Вас ничего еще не получил *. Жена моя опять заболела серьезно, лежит, после 20-го июня уедет во Франценсбад. Я остаюсь на севере. Поеду по Волге и по Каме, потом засяду где-нибудь на даче *и, если позволит здоровье, буду работать.
Напишите пожалуйста. Крепко жму руку.
Неглинный проезд, д. Гонецкой, Москва.
Этот адрес остается и после 20-го июня.
На обороте:
Батюшкову Ф. Д., 9 июня 1902 *
3757. Ф. Д. БАТЮШКОВУ
9 июня 1902 г. Москва.
Многоуважаемый Федор Дмитриевич, сообщаю Вам адрес автора «Истории одного поручения» *— Ст<анция> Кудиново, доктору Петрову. Имени и отчества его я не знаю.