Том 26, ч.3

Отсюда проистекает также великолепная фраза некоторых вульгарных экономистов: если бы промышленный капиталист не извлекал другой прибыли, кроме процента, то он отдавал бы свой капитал под проценты и жил бы как рантье. Таким образом, все капиталисты перестали бы производить и весь капитал перестал бы функционировать как капитал, но тем не менее было бы возможно жить на проценты с него! Уже у Тюрго встречается аналогичное рассуждение: если бы капиталист не получал процентов, то он купил бы землю (капитализированную ренту) и стал бы жить на земельную ренту[153]. Но так как у физиократов земельная рента представляет действительную прибавочную стоимость, то здесь все же процент выводится из прибавочной стоимости, тогда как в указанной вульгарной концепции реальное отношение оказывается перевернутым.

Надо отметить еще другое обстоятельство. Для промышленного капиталиста, занявшего деньги, процент входит в издержки, причем издержки берутся здесь в том смысле, что они означают авансированную им стоимость. Капитал, например, в 1000 ф. ст. входит в его производство не как товар стоимостью в 1000 ф. ст., а как капитал. Следовательно, если капитал в 1000 ф. ст. приносит ежегодно 10 %, то в годичный продукт он входит как стоимость в 1100 ф. ст. Здесь, таким образом, ясно обнаруживается, что та или иная сумма стоимости (и товары, в которых она представлена) не становится капиталом лишь в процессе производства, а как капитал образует предпосылку процесса производства и потому уже содержит в себе прибавочную стоимость, причитающуюся ей просто как капиталу. Если промышленник работает с помощью взятого взаймы капитала, то в его издержки входит процент, или капитал как капитал, а таковым капитал является лишь постольку, поскольку он создает прибавочную стоимость (так что если он как товар стоит, например, 1000, то как капитал он равен 1100, т. е. 1000 + ¹⁰⁰⁰/₁₀, К + ^К/_х). Если бы в продукте получался только процент, это было бы, правда, избытком над стоимостью авансированного капитала, учитываемого как простой товар, но не над стоимостью товара, учитываемого как капитал; промышленник должен отдавать другому эту прибавочную стоимость, она относится к его авансам, к тем затратам, какие он сделал, чтобы произвести товар.

Что касается промышленника, работающего с собственным капиталом, то он должен самому себе платить проценты на капитал и рассматривает их как аванс. В самом деле, он ведь авансировал не только капитал стоимостью, например, в 1000 ф. ст., но стоимость 1000 ф. ст. как капитал, а эта стоимость составляет 1050 ф. ст., если процент равен 5. И это для него отнюдь не праздное мудрствование. Ведь эти 1000 ф. ст. в качестве капитала принесли бы ему 1050 ф. ст., если бы он, вместо того чтобы применить их производительно, отдал их в ссуду. Следовательно, поскольку он 1000 ф. ст. авансирует самому себе как капитал, он авансирует себе 1050 ф. ст. Надо же на ком-нибудь наверстать упущенное, хотя бы и на самом себе!

Товары стоимостью в 1000 ф. ст. имеют как капитал стоимость в 1050 ф. ст. Это значит, что капитал не простое количество: он не простой товар, а товар, возведенный в степень, не простая величина, а отношение величин. Капитал есть отношение сто как основной суммы, как данной стоимости, к самому себе как [к такой основной сумме, которая произвела] прибавочную стоимость. Стоимость капитала К (для одного года) равна К (1 + ¹/_х)¹, или К + ^К/_х. Подобно тому как нельзя при помощи простейших арифметических операций понять или вычислить х в уравнении a^х= n, так нельзя из элементарных представлений вывести и возведенный в степень товар, возведенные в степень деньги, капитал.

Совершенно так же, как в проценте часть прибыли, часть созданной капиталом прибавочной стоимости, представляется авансированной капиталистом, так в сельскохозяйственном производстве представляется авансированной капиталистом другая часть — земельная рента. Иррациональность такого представления здесь меньше бросается в глаза потому, что рента выступает здесь как годичная цена земли, входящей таким образом в производство как товар. В «цене земли» содержится, правда, еще большая иррациональность, чем в цене капитала, но она содержится не в самой форме этого выражения. Ибо земля здесь выступает как потребительная стоимость некоего товара, а земельная рента — как цена этого товара.