Том 26, ч.3

Время возвращения капитала зависит от действительного процесса производства; у капитала, приносящего проценты, его возвращение как капитала кажется зависящим всего лишь от соглашения между ссудодателем и ссудополучателем. Поэтому с точки зрения этой сделки возвращение капитала выступает уже не как такой результат, который определяется процессом производства, а так, как будто капитал ни на один момент не утрачивал форму денег. Конечно, фактически эти сделки определяются действительными возвращениями капитала, но в самой сделке это не проявляется.

[895] Процент, в его отличии от прибыли, представляет силу голой собственности на капитал, т. е. он превращает собственность на деньги (на сумму стоимости, на товар в любой форме) потенциально в собственность на капитал, а потому превращает товары или деньги, взятые сами по себе, в самовозрастающую стоимость. Конечно, условия труда являются капиталом лишь постольку, поскольку они по отношению к рабочему функционируют как его не-собственность, а потому как чужая собственность. Но как чужая для рабочего собственность они функционируют только в антагонистическом отношении к труду. Антагонистическое бытие этих условий труда по отношению к труду делает их собственника капиталистом, а эти принадлежащие ему условия труда — капиталом. Однако в руках денежного капиталиста А капитал не обладает этим антагонистическим характером, делающим его капиталом и, стало быть, приводящим также к тому, что собственность на деньги выступает как капиталистическая собственность. Та реальная определенность формы, в силу которой деньги или товар становятся капиталом, здесь погашена. Денежный капиталист А никак не противостоит рабочему, он противостоит лишь другому капиталисту В. Он ему продает в действительности лишь «употребление» денег, те результаты, какие они вызовут, когда будут превращены в производительный капитал. Но на самом деле употребление, потребление — это не то, что он здесь продает непосредственно. Когда я продаю товар, я продаю определенную потребительную стоимость. Когда я на товар покупаю деньги, я покупаю ту функциональную потребительную стоимость, которою обладают деньги как превращенная форма товара. Потребительную стоимость товара я не продаю наряду с его меновой стоимостью, равно как и не покупаю особую потребительную стоимость денег наряду с самими деньгами. Но до своего превращения в капитал и функционирования в качестве капитала, чего деньги не делают в руках ссудодателя, — деньги как деньги не имеют другой потребительной стоимости, кроме той, какою они обладают как товар (золото, серебро— их, денег, вещественная субстанция) или как деньги, как превращенная форма товара. На самом деле то, что ссудодатель продает промышленному капиталисту, то, что происходит в этой сделке, состоит лишь в следующем: ссудодатель предоставляет промышленному капиталисту на определенное время собственность на деньги. Он отчуждает свой титул собственности на известный срок, и тем самым промышленный капиталист на известный срок покупает себе эту собственность. Поэтому деньги ссудодателя выступают как капитал еще до того, как они отчуждены: голая собственность на деньги или на товар, отделенная от процесса капиталистического производства, выступает как капитал.