Том 26, ч.1

В самом деле, если у фермера нет денег, а есть только продукт, то фермер может оплатить свой продукт только после того, как он предварительно продал свой товар; следовательно, прежде чем фермер сможет оплатить земельному собственнику свой товар деньгами, этот товар должен уже проделать свой первый метаморфоз. Но даже и при таком положении вещей мы имеем больше перемещений на стороне денег, чем на стороне товара. Сперва мы имеем Т — Д: ²/₅ товара продаются и превращаются в деньги. Здесь происходит одновременное перемещение товара и денег. Но затем те же самые деньги, без перемещения товара, переходят из рук фермера в руки земельного собственника. Здесь происходит перемещение денег без перемещения товара. Дело обстоит так, как если бы фермер имел компаньона. Он выручил деньги, по должен делиться ими со своим компаньоном. Вернее будет сказать, что для рассматриваемых ²/₅ дело обстоит так, как если бы деньги выручил приказчик фермера. Этот приказчик должен передать их фермеру, он не имеет права оставить их у себя в кармане. Переход денег из одних рук в другие не выражает здесь никакого метаморфоза товара, а является лишь передачей денег из рук их непосредственного владельца в руки их собственника. Так, стало быть, может обстоять дело в том случае, когда первый получатель денег является только агентом, получающим деньги для своего хозяина. В этом случае деньги не являются даже средством платежа; происходит простой переход их из рук получателя, которому они не принадлежат, в руки их собственника.

Такого рода перемещение денег не имеет абсолютно ничего общего с метаморфозом товара, как не имеет с ним ничего общего и такое перемещение, которое происходит при простом размене одних денег на другие. Но когда деньги функционируют как средство платежа, то всегда предполагается, что плательщик раньше получил тот товар, за который он после расплачивается. Что же касается фермера и т. д., то он этого товара не получал: товар этот, — прежде чем он попадает в руки земельного собственника, — находится в руках фермера и представляет собой часть его продукта. Однако юридически фермер становится собственником этого товара лишь тогда, когда он передает земельному собственнику полученные за товар деньги. Изменение происходит в его праве на товар; самый же товар находится, как и прежде, в его руках. Но раньше товар находился в его руках в качестве того, чем он владеет, собственником же товара был земельный собственник. А теперь товар находится в его руках как принадлежащая ему самому собственность. Перемена юридической формы, в которой находится товар, оставаясь при этом в одних и тех же руках, естественно не вызывает перехода самого товара из одних рук в другие.

[3) К вопросу о денежном обращении между капиталистом и рабочим]

[а) Нелепость взгляда на заработную плату как на аванс капиталиста рабочему. Буржуазное представление о прибыли как о премии за риск]

[425] {Из сказанного вместе с тем видно, как нелепа фраза, «объясняющая» прибыль капиталиста тем, что он будто бы авансирует рабочему деньги раньше, чем превратил в деньги свой товар.

Во-первых… Когда я покупаю товар для своего потребления, то для меня никакой «прибыли» не возникает из того обстоятельства, что я являюсь покупателем, а владелец товара — «продавцом», что мой товар имеет форму денег, а его только еще должен превратиться в деньги. Капиталист оплачивает труд только после того, как потребил его, тогда как другие товары оплачиваются до того, как они потребляются. Это проистекает из своеобразной природы покупаемого им товара, который на деле переходит к покупателю полностью только после того, как он потреблен. Деньги выступают здесь как средство платежа. Капиталист всегда присваивает себе товар «труд» раньше, чем оплачивает его. Но то обстоятельство, что он покупает его только с целью получения прибыли от продажи продукта этого труда, отнюдь не может служить причиной того, что он эту прибыль получает. Это только мотив. И все в таком случае свелось бы лишь к следующему: покупая наемный труд, капиталист-де получает прибыль потому, что он хочет извлечь прибыль из продажи продукта этого труда.

Во-вторых. Но, говорят нам, капиталист все же авансирует рабочему в форме денег ту часть продукта, которая приходится на его долю в качестве заработной платы, и таким образом избавляет рабочего от забот, риска и потери времени, которые были бы неизбежны для рабочего, если бы он сам должен был превратить в деньги часть товара, причитающуюся ему в качестве заработной платы. Не должен ли рабочий оплачивать капиталисту эти заботы, риск и потерю времени? Не должен ли, следовательно, рабочий получать меньшую долю продукта, чем та, которая, не будь этого, причиталась бы ему?