Том 22. Прогулки по опушке

И мы опять сидим молча, наблюдая звездное небо. Где-то не так уж далеко, по меркам небесным, скрипит сейчас снег под чьими-то валенками, грызут горькую корочку ивняка зайцы, спят под снегом медведи, мышкует лиса…

— Ну что, спать?..

С трудом тушим, прощаясь мысленно с Африкой, пахнущий керосином трудолюбивый, надежный фонарь.

_{Фото автора. 2, 9, 30 июля, 24 сентября 2004 г.}

Таежный тупик

(Люди и судьбы)

Убежище Лыковых в Саянах — каньон верховий реки Абакан, по соседству с Тувою. Место труднодоступное, дикое — крутые горы, покрытые лесом, и между ними серебристая лента реки с бегущими к ней пенистыми притоками. Нелюдимость сих мест вовсе не означает пустыню.

Этот таежный край сибирской тайги богат зверем, и тут хорошо все растет, благодатные кедрачи не тронуты человеком. Семья Лыковых без ошибки выбрала это место для скрытной жизни.

* * *

Два года не был я у Агафьи. Препятствие главное — вертолет. Мало эти машины летают — дороги, не по карману ни лесникам, ни гидрологам, ни геологам, ни охотникам. Два года ждал случая. Когда он чуть замаячил, я прилетел в Таштагол — шахтерский городок в Кузбассе, тут готовился маршрут для полета, и местная власть нашла пару часов для меня. Но когда приготовились вылетать, испортилась вдруг погода.

После гибели генерала Лебедя в этих краях «на воду дуют» — погода над горами должна быть надежно хорошей.

И вот после томительного ожидания летим. Вот снижаемся, уже видим сверху избушки. Но приземлиться на прежнем месте нельзя — река Еринат изменила русло, теперь с правого берега надо переходить реку вброд. Течение быстрое, глубина — выше колен, вода ледяная, но делать нечего, подтянув лямки поклажи и опираясь на длинные палки, бредем к стоящим на другом берегу Агафье и Ерофею. Они машут руками и что-то кричат, но советы их река глушит.

Метров тридцать потока одолеваем с потерями — фотографа из Таштагола вода опрокинула вместе с камерами, оператор с телевидения тоже упал, поскользнувшись, но видеокамеру удержал над водой. Остальные и я в том числе благополучно вылезаем на берег с тревожными мыслями о простуде — колени от холода как будто тисками сжало. Выливаем из ботинок воду, выкручиваем штаны. Забота главная — мало времени. Из двух отведенных часов пятнадцать минут ушло на переправу.

Как всегда, сначала — гостинцы (непременные свечи, лимоны, батарейки для фонаря) и вопрос о здоровье. Агафья ни на что не пожаловалась. Да и с виду как будто окрепла, выгладит загорелой. «Ну что, скоро юбилей отмечать будем?»

Если надо сделать Агафье приятное, я прошу ее почитать. Она делает это всегда охотно, явно гордясь умением читать и писать.

В деревне Килинск навестил я родичей Лыковых — староверов того же толка (секты). Килинские бородачи жили и живут справно — в каждом дворе одна-две коровы, лошадь, свиньи, утки и куры. Нынешний раздрай бытия этих людей не коснулся, живут, как жили — сплоченно, в вере и трудолюбии. Лишь старики огорчаются: молодежь не хочет быть бородатой.

Рисунок Агафьи.

У Лыковых не было никаких домашних животных. Диких они приручать не пытались. При встрече с геологами сразу попросили привезти им кошек — приструнить бурундуков, разорявших посевы ржи и конопли. Позже появилась у них собачка, потом привез я им коз. Сейчас есть еще куры. Агафья вполне освоила животноводство.

Агафья хороший рыболов, огородница и сборщица всего, что дарит тайга.

На снимке — изба Агафьи, «храмина», сказал бы покойный Карп Осипович. Вся семья Лыковых ютилась в хижине, стоявшей на этом месте. Остатки изначальной избушки служат сейчас приютом для коз.

Слово «юбилей» новое, Агафья не сразу понимает, о чем идет речь. А речь о том, что через год таежнице исполнится шестьдесят. «Ты тут молись, чтобы речка потекла по прежнему руслу, а мы явимся тебя поздравлять». Смущенно смеется: «Что Бог дасть…»