Том 22. Прогулки по опушке

Главным врагом кибоко всегда были в Африке люди. Пока они действовали копьями, ущерба численности бегемотов не было. С появлением огнестрельного оружия потери их стали быстро расти. Сегодня былое обилие бегемотов можно увидеть только в национальных парках и, конечно, там, где много воды. Уганда в этом смысле — последнее убежище для кибоко. Подозрительность к человеку и тут еще остается. Но безопасность рождает доверие, и если где-либо еще бегемота на берегу днем не увидишь, то тут, на Ниле, а также в многочисленных озерах и болотах страны их можно увидеть и не в воде.

В одном месте мы встретили бегемота днем в сухих зарослях буша, но это был верный признак: где-то близко вода.

Африканцы считают бегемота опасным животным. Можно услышать много рассказов о перевернутых лодках и попавших на клыки гиппо людей. Это бывает чаще всего, когда самцы возбуждены драками и когда самки, опасаясь за малышей, становятся агрессивными.

Опытные охотники признают: «При определенных условиях бегемоты могут быть опаснее леопардов и львов».

Вместе с тем ощущенье покоя и явная безопасность делают бегемотов доверчивыми. Некоторые из них выходят на берег кормиться в десяти шагах от людей. На озере Мбуру на лужайке, уставленной палатками и автомобилями, перед вечером, как по часам, появляется бегемот. Я сначала глазам не поверил, наблюдая, как он чесал мокрый бок о бампер черного цвета «Тойоты». Понятно было бы, если на лужайке его чем-нибудь угощали. Но бегемота никто не баловал. А буйной зелени по берегам Мбуро — море, однако мрачный зверюга почему-то предпочитал щипать траву среди автомобилей. Я, конечно, его всяко снимал. Он это терпел до дистанции в десять метров. Если я хотя бы на шаг дистанцию сокращал, он резко поворачивался, угрожающе вскидывая голову. Этого было довольно, чтобы впредь дистанцию соблюдать.

В зоопарках бегемоты к соседству людей привыкают, становятся часто ручными и настолько покладистыми, что (посмотрите на снимок) директор зоопарка в городе Брно решился позволить четырехлетней дочке Санди буквально побывать в пасти кибоко. Дело, конечно, рискованное, но видим — реальное.

В других зоопарках гиппопотамы, раскрывая свой «чемодан», провоцируют посетителей кидать в него апельсины, морковку, яблоки. Выгода — разевать пасть — быстро усваивается.

Но люди коварны! В желудке погибшего бегемота в зоопарке города Познани обнаружили (1947 г.) сотню монет, ключи, перочинные ножички, пряжки, гвозди и даже гранату — всего несколько килограммов металла. Любопытно, что гиппо вовсе не от этих «подарков» протянул ноги. Доконала его болезнь, настигающая бегемотов и при жизни в дикой природе.

Таков он, кибоко (гиппопотам, бегемот) — живой символ Африки наряду с жирафами, зебрами, львами.

Опасный номер…

Прощальный свет

К озеру Мбуру, где кончался выбранный нами маршрут по заповедным землям, ехали мы местами обжитыми — банановые рощицы, кукуруза, плантации ананасов и зеленые волны чанных плантаций.

Даже не верилось, что сохранился тут где-то островок дикой заповеданной жизни, как вдруг за уступившим дорогу нам стадом невероятно большерогих коров в кустах мелькнул полосатый матрасик зебры, за нею на поляне увидели мы стаю прыгавших через дорогу импал, и тут же сверкнула водная гладь Мбуру.

— Приехали, — сказал наш гид-шофер, указав на дымок за большою, как оказалось, столовой, палаткой.

— И жить в палатке? — спросила Женя.

— Да, — ответил Сам, уверенный, что это и ость настоящая жизнь в путешествии.

— Валера, Василь Михалыч, Володя! — обратилась Женя к мужской части нашей команды. — Палатки! Тут рядом, наверное, и львы, и змеи, и удобств, наверное, никаких. Звоните в фирму, пусть изменят программу.

Чертов мобильник в самом деле позволял позвонить куда угодно. Пришлось, заглянув в одну из палаток, выступить с небольшой речью.

— Женя, — сказал я на правах старшего, — житье в палатке ты запомнишь как самое лучшее в твоей жизни. Загляни: чистые постели, туалет, умывальник, вода для душа подвешена в мешке на столбе. И никто нас не съест…

Женя сдалась. Житье у Мбуру было действительно самым памятным за все двухнедельное путешествие. Палатки стояли не в рад, в кустах к каждой вели дорожки, а чтобы вечером ты шел уверенно, у палатки зажигался старинный фонарь «летучая мышь», освещая дощечку на колышке с надписью: «Зебра», «Твига» («Жираф»), «Носорог» и так далее. Нам с профессором досталась палатка «Зебра», Жене и Валерию — «Твига», почтенной английской паре — «Рембо» («Слон»).

В полотняном приюте нам предстояло провести два дня и две ночи.

Утром я вспомнил Пушкина: «Сон в палатке удивительно здоров». Но главное открытие было в том, что местные звери паслись рядом с «шатрами», как называла палатки Женя. Зебры с любопытством разглядывали нас из кустов, местные кукушки, сверкая на утреннем солнце красно-бордовыми перьями, прятались по кустам, сорокопут кормил птенцов прямо у входа в нашу палатку.