Том 2. Зимние кутежи

гуашь

[м. рогинскому]

Поле, усеянное газетами; ветер перемещает их (нет конца и края). Брожу весь день, приглядываюсь: названье — одно и то же (и то же забвенье: забыл и присматриваюсь — время проходит: не вспомнить); с портретом одним и тем же (и снова — забвенье). Где я? куда возвращаться мне? Вечер; бездорожье; шуршанье бумаги; Земля — вся из этого поля; тьма; одиночество.

|1979|

и: верба цветет

[а. в.]

даже летящая мама-синица — как дерево! —

мы — отклонение: ветр! (сочинителей видно
такое Начало) —
(с неким быть может летучим теплом)… —

всё — в паутине: из нитей последних
Зимы-Отклоненья! —

а эти комочки… — о Матери-Древе

— шепот шелко́вый

|9 марта 1979|

чонтвари [12]

бровь — как обрывок тропинки
да зеркало-нож: отражать
нищего брата
колпак —

с захороненьем рыданий: курган!.. —

боже! все — в высь! —

в оползнях
мозга (и так отдаленно)
скалы-да-розы — раскалываясь
в са́мой — давно — одинокой тоске
как по его же душе: по горам! —

ультрамарином и золотом
в белом-бездонном горя́:

светом-стеною давно без конца
гор восхожденье прокладывая
болью из лба — как листом из души! —

склоны-накаты
такие
горы́ —

в пятнах-и-водоворотах
глаз гиацинтово-горестных
красных в крови да опаловых! —

лист-колебание: свет — к перевалу:

в видящих дырах
(когда-то
полными бывших
предсоньем)! —

и — поворот: чтобы в взрыве их (Господи)
не было б Первого белого:

чтоб — дописать
эти малые дозы
поддержки
вещам —

(чтобы — их на ноги ставить!) —

чтобы — до встречи глазами!.. — (воронки
были — до мозга горя́:

окись роняя!.. — уже обнажив:

скалы-и-розы-и-ум…….)

|1982|

другу круг слов

[и. в. — с родины]

БУДТО ХОДЯТ ТУТ В НЕБЕ ТАКИЕ
СЛОВА:
ЗДЕСЬ КАК БОГИ БРАТАЮТСЯ В РОЩЕ
ДУБЫ

|1989, октябрь|

Чувашия, Шаймурзино

тогда тот день [к книге «Поле-Россия», надпись для И. В.]

И был — огромною молитвой: День! —

дорога — вечером — дозванивала —

Прокимном Золотым.

|1991|