Читаем Том 2: Театр полностью

На галерею слева выбегает Тони. Он поспешно спускается по лестнице. Королева удивленно на него смотрит. Тот жестикулирует. Королева ему так же отвечает. Феликс отходит к правой двери и становится «смирно». Тони взбегает по лестнице и исчезает.

Секунду поколебавшись, королева устремляется вверх по лестнице, осматривается, оборачивается. Лицо ее сильно изменилось, побледнело, застыло. Вилленштейн, отступавший к двери, смотрит на нее так же, как когда-то из-за статуи Ахилла.

Королева. Вилленштейн! Один Бог знает, как закончится наше путешествие. Но чтобы его начать, я должна совершить поступок настолько дикий, странный, противоестественный, что любая женщина в ужасе бы перед ним отступила. То царствование, к которому я стремилась, требует заплатить за него такую цену. Судьба смотрит мне прямо в лицо, глаза в глаза. Она меня гипнотизирует. И… усыпляет.

Вилленштейн. Сударыня!

Королева. Ничего не говорите! Не будите меня. Ибо для того, что я сейчас собираюсь сделать, нужно уснуть и двигаться во сне. Не пытайтесь что-либо еще понять. Мне нужно было кому-нибудь это сказать. Вы были единственным другом короля, и я говорю с вами. Прошу вас запомнить мои слова навсегда, Вилленштейн. Вы будете свидетелем. Вы подтвердите: то, что здесь произошло, свершилось по моей воле. (В верху лестницы появляется Станислав. На нем тот же костюм, что и в первом акте.) Вы свободны. Оставьте меня.

Сцена 8

Станислав медленно спускается по лестнице, проходит мимо королевы, будто погруженный в сон. Когда он выйдет на середину библиотеки, королева пойдет за ним. Она ведет себя жестко, резко, ужасающе. Всю эту сцену должно казаться, что она настоящая фурия.

Королева (яростно). Что вы наделали? (Станислав молчит.) Отвечайте. Отвечайте немедленно. (Молчание.) Тони только что сообщил мне невероятную новость. Где медальон? Где он? Отдайте его мне, а не то я вас ударю хлыстом.

Станислав (спокойно). Медальон в вашей комнате.

Королева. Открыт?

Станислав. Открыт.

Королева. Поклянитесь.

Станислав. Клянусь.

Королева (кричит). Станислав!

Станислав. Ты мне объяснила, что будет, если проглотить капсулу, так что у меня есть еще немного времени. Я хотел посмотреть на тебя, прежде чем ты уедешь.

Королева (берет себя в руки). Не смейте называть меня на «ты». Здесь повсюду полиция.

Станислав. Я это знал.

Королева. Вы знали, что полиция окружила замок?

Станислав. С вами говорит мертвец. Я думаю, что свободен от обязательств. Пока вас не было сегодня утром, граф Фён предупредил меня об аресте. Я упросил его отложить арест до часу дня. Полиция стережет все двери, чтобы я не убежал.

Королева. Вы были под защитой королевы. Вам нечего было бояться.

Станислав. Я так поступил не потому, что боялся. Как вспышкой молнии меня вдруг осенило, что между нами ничего не может быть, что нужно вас освободить и умереть счастливым.

Королева. Трус!

Станислав. Возможно.

Королева. Трус! Ты давал мне советы, ты меня подгонял, ты вызвал меня из мрака.

Станислав. Там, куда я иду, я смогу в тысячу раз лучше тебя защитить.

Королева. Я не прошу меня защищать!

Станислав (в порыве). Любимая… (Хочет к ней подойти, она отшатывается.)

Королева. Не подходите!

Станислав. Это ты говоришь?

Королева. Не подходите ко мне. (Она бледная, прямая, страшная.) Вы умерли и мне вы отвратительны.

Станислав. Это ты, это ты говоришь!

Королева. Перед вами королева. Не забывайте.

Станислав. Яд пронзил меня, как молния. Что это — смерть, когда думаешь, что живешь, а сам находишься в аду? (Как безумный ходит по библиотеке.) Я в аду! Я в аду!

Королева. Вы еще живы. Вы в Кранце. И вы меня предали.

Станислав. Мы в Кранце. Вот кресло, стол, книги. (Дотрагивается до предметов.)

Королева. Вы должны были меня убить и не убили.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жан Кокто. Сочинения в трех томах с рисунками автора

Том 1: Проза. Поэзия. Сценарии
Том 1: Проза. Поэзия. Сценарии

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.В первый том вошли три крупных поэтических произведения Кокто «Роспев», «Ангел Эртебиз» и «Распятие», а также лирика, собранная из разных его поэтических сборников. Проза представлена тремя произведениями, которые лишь условно можно причислить к жанру романа, произведениями очень автобиографическими и «личными» и в то же время точно рисующими время и бесконечное одиночество поэта в мире грубой и жестокой реальности. Это «Двойной шпагат», «Ужасные дети» и «Белая книга». В этот же том вошли три киноромана Кокто; переведены на русский язык впервые.

Жан Кокто

Поэзия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия
Эссеистика
Эссеистика

Третий том собрания сочинений Кокто столь же полон «первооткрывательскими» для русской культуры текстами, как и предыдущие два тома. Два эссе («Трудность бытия» и «Дневник незнакомца»), в которых экзистенциальные проблемы обсуждаются параллельно с рассказом о «жизни и искусстве», представляют интерес не только с точки зрения механизмов художественного мышления, но и как панорама искусства Франции второй трети XX века. Эссе «Опиум», отмеченное особой, острой исповедальностью, представляет собой безжалостный по отношению к себе дневник наркомана, проходящего курс детоксикации. В переводах слово Кокто-поэта обретает яркий русский адекват, могучая энергия блестящего мастера не теряет своей силы в интерпретации переводчиц. Данная книга — важный вклад в построение целостной картину французской культуры XX века в русской «книжности», ее значение для русских интеллектуалов трудно переоценить.

Жан Кокто

Документальная литература / Культурология / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Том 3: Эссеистика [Трудность бытия. Опиум. Дневник незнакомца]
Том 3: Эссеистика [Трудность бытия. Опиум. Дневник незнакомца]

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Третий том собрания сочинений Кокто столь же полон «первооткрывательскими» для русской культуры текстами, как и предыдущие два тома. Два эссе («Трудность бытия» и «Дневник незнакомца»), в которых экзистенциальные проблемы обсуждаются параллельно с рассказом о «жизни и искусстве», представляют интерес не только с точки зрения механизмов художественного мышления, но и как панорама искусства Франции второй трети XX века. Эссе «Опиум», отмеченное особой, острой исповедальностью, представляет собой безжалостный по отношению к себе дневник наркомана, проходящего курс детоксикации. В переводах слово Кокто-поэта обретает яркий русский адекват, могучая энергия блестящего мастера не теряет своей силы в интерпретации переводчиц. Данная книга — важный вклад в построение целостной картину французской культуры XX века в русской «книжности», ее значение для русских интеллектуалов трудно переоценить.

Жан Кокто

Документальная литература

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги