Том 2. С Юрием Гагариным

Идут по тайге отряды. Семьдесят тысяч человек будут ночевать этим летом у походных костров, будут пить воду из холодных каменистых речек. Семьдесят тысяч добровольцев-искателей помогут геологам разгадать таежные тайны, откроют кладовые сибирских богатств.

_{Иркутск. 26 июня 1960 г.}

День Ханоя

От Москвы до Ханоя пять самолетных прыжков. Вверх тормашками летит представление о времени суток. За двадцать часов перед глазами мелькнули сибирские кедры в снегу, набухшие почки китайских вишен и пальмы Ханоя.

Очень красив желто-зеленый Ханой. Стоишь перед домом — не то замок, не то причудливой работы лесная дача. Пилястры, лесенки, розетки, балконы. Строгие экономные линии, четкая планировка. «Кто строил?..» — «Строили вьетнамцы?» — «А жили?»… Назовут французскую фамилию.

Жили на желто-зеленых улицах губернатор, чиновники, офицеры, крупные спекулянты. Тут же, рядом, были конторы, банки, клубы и казармы. Без малого сто лет назад под пальмами нахально поселился колониализм, приплывший сюда на кораблях с пушками. Этот жилец не жалел денег на роскошь — фонтаны, лестницы, памятники…

А рядом жил другой Ханой, бедный и пестрый, как лоскутное одеяло: низкие домики, тупиковые улицы, вывески жалкой торговли. Тут не было воды и света.

Сто лет глядели в глаза друг другу два разных Ханоя. Сто лет зрела ненависть…

Есть в центре города седая от древности нефритовая башня. Остановитесь возле нее, и она расскажет, как насмерть схватились два разных города. Священная башня иссечена осколками и пулями, опалена пожаром…

Очень неохотно бросали желто-зеленый город заморские пришельцы. Уходя, не щадили ни древних памятников, ни крови вьетнамцев…

Теперь над нефритовой башней светится звезда по ночам. Мирно спит и мирно работает большой город. На мраморных лестницах играют вьетнамские дети, старик вьетнамец сажает цветы во дворе желто-зеленого дома, и не французский губернатор управляет теперь древним городом.

В этом году Ханой именинник. Девять с половиной веков стоит город под пальмами, но никогда не был Ханой так молод, как в эту пятнадцатую весну народной власти.

Никогда в Ханое так бережно не ухаживали за цветами, как в эту весну, никогда так весело не щебетали дети.

* * *

Рано проснешься — много сделаешь. Так переводят вьетнамцы нашу пословицу «Кто рано встает, тому бог дает».

Рано встает Ханой. Еще не потухла ночная звезда на Башне Черепахи, не различаются еще во тьме узоры пальмовых листьев. Пять часов ханойского времени. Именно в эти минуты звучит чистая, как лесной родник, музыка вьетнамского гимна. Поскорее вылезайте из-под москитной сетки — и на балкон. Сейчас вы увидите любопытное зрелище.

Фото с автографом Хо Ши Мина, подаренное В. Пескову (он — слева).

Вы слышите сначала легкое шуршание. Сопоставив шуршание с тактами музыки, вы поймете, что это зарядка. А теперь приглядитесь.

Видите в полутьме фигуры? Вон повар Нгуен Тан, тот самый, что знает два русских слова: «Ну как?» Вон служащий из министерства транспорта, слесарь Ким Ха с двумя сыновьями… В палисадниках, во дворе, прямо на асфальте в такт музыки шевелятся стройные, невысокого роста фигуры. В любом уголке Ханоя в пять часов тридцать минут вы увидите эту картину. Ремесленники, ученые, торговцы, служащие, президент Хо Ши Мин… весь Ханой делает в этот час зарядку.

Еще звучит бодрая музыка, а с улицы уже несутся стук деревянных сандалий и тягучий гортанный крик. Это дядюшка Нгок оповещает жителей улицы, что настало время завтрака и что только у него самый вкусный, самый душистый горячий сой.

Сой — это особым образом сваренный рис.

Дядюшка Нгок садится на углу улицы и ждет покупателей. Палочкой они помешивает угли в жаровне.

— Пышный сой, горячий сой!

Вот и первые покупатели… Не велика зарплата у ханойских парней. Не много зарабатывает и дядюшка Нгок своей бедной торговлей.

Но если жить экономно, то семьдесят донгов хватит на жизнь. Хватит на рис, на овощи, на мясо изредка. Можно иметь две-три свежие рубашки, ходить в кино, раза два в год делать большие покупки. Не удивляйтесь, если вьетнамец скажет вам, что сейчас он живет богато. Уровень жизни веками тут мерился рисом. Есть рис — вьетнамец богат. В прошлом году получено риса вдвое больше, чем в самый лучший год, за всю древнюю историю Северного Вьетнама. Рис очень дешев.

Рис продается на каждом шагу. Обилие риса — символ благополучия. Вот почему так весело болтают парни, присев на корточки возле жаровни дядюшки Нгока. На банановых листьях у каждого горка риса. Завтрак запивается пахучим супом из овощей, который продается тут же.

Вьетнам. У Красной реки.

* * *

Ханой — город велосипедов. Вы убедитесь в этом, если выйдете на улицы где-нибудь в половине седьмого. Велосипедное море течет по улицам. Милиционер под огромным зонтом на перекрестке в две руки регулирует неудержимый поток.