Том 2. Рассказы и пьесы 1904-1907

Кондратий(успокаиваясь). Что вы, Савва Егорович, это дело ваше. А деньги, конечно, никогда не лишнее. Я тогда из монастыря уйду. У меня, скажу вам по совести, давно уже одно мечтаньице есть: сесть при дороге и трактир открыть. Компанию я люблю, и сам я разговорчивый человек; у меня дело пойдет. Трактирщик если и сам выпивает, так это не беда: народу приятнее; у веселого трактирщика и штаны оставишь — не заметишь. По себе знаю.

Савва.Что же, можно и трактир.

Кондратий.И кроме того, человек я еще в полном соку. Чем тут грешить, лучше же я законным браком…

Савва.В посаженые отцы, не забудь, позови.

Кондратий.Молоды еще! А деньги, Савва Егорович, когда — раньше или потом?

Савва.Иуда раньше получил.

Кондратий(огорченно), Ну вот! То сами подговариваете, а то — Иуда. Разве приятно такие слова слышать? Живого человека Иудой называете!

Савва.Иуда был дурак. Он удавился, а ты трактир откроешь.

Кондратий.Опять! Если вы так обо мне думаете…

Савва(хлопая по плечу), Ну-ну, дядя… Разве не видишь, что я шучу? Иуда человека продал, а ты что — вроде как бы дровами торгуешь. Верно, дядя!

Показываются Сперанский и Тюха. Последний заметно покачивается.

Кондратий.Вот еще нелегкая несет. Тут такой разговор пошел…

Савва.Так как же, по рукам?

Кондратий.Что же с вами поделаешь!

Сперанский(кланяется). Еще раз здравствуйте, Савва Егорович. А мы с Антоном Егоровичем были на том конце, на кладбище. Бабу нынче одну схоронили, так посмотреть…

Савва.Не вылезла ли? А его зачем с собой таскаете? Тюха, иди спать, на ногах не держишься.

Тюха.Не пойду.

Сперанский.Антон Егорович сегодня в беспокойстве. Им все рожи представляются.

Савва.Да ведь смешные же?

Тюха.Ну да, смешные, а то какие же? (Мрачно.)У тебя, Савка, очень, очень смешная рожа!

Савва.Ну ладно, иди. Отведите его, нечего таскать.

Сперанский.До приятного свидания! Пойдемте, Антон Егорович.

Уходят. Тюха идет, озираясь на Савву и спотыкаясь. Пропадают в темноте.

Кондратий.И нам пора. А деньги у вас как, свободные?

Савва.Свободные. Так слушай. Праздник в воскресенье. В субботу утром ты возьмешь, значит, машинку и вечером поставишь, за полчаса до двенадцати. Через четыре дня. Я тебе покажу, как заводить и все. Четыре дня еще. Надоело мне тут у вас, Кондратий.

Кондратий.А если я того… обману?

Савва(тяжело). Убью.

Кондратий.Ну вот!

Савва.Теперь если и откажешься, все равно убью. Много, брат, знаешь.

Кондратий.Шутите!

Савва.Что же, может, и шучу. Я, брат, человек веселый. Люблю посмеяться.

Кондратий.Попервоначалу вы веселый были. А что, Савва Егорович (оглядывается), приходилось вам человека убивать живого?

Савва.Приходилось. Купца-то того зарезал-то я.

Кондратий(машет рукою). Теперь вижу, что вы шутите. Ну, прощайте, пойду. Да и вы не засиживайтесь, как бы ворота не заперли. Вот не боюсь, не боюсь, а про коридор подумаешь, так страшно. Тени там теперь. Прощайте.

Савва.Прощай.

Кондратий пропадает в темноте. Зарницы. Савва стоит, опершись на решетку, и смотрит на белые камни кладбища, вспыхивающие при блеске зарниц.

Савва(к могилам). Ну, как-то вы, покойнички: перевернетесь в гробах или нет? Невесело мне что-то, покойнички, невесело!

Зарницы

Занавес

Действие третье

Парадная комната; три окна на улицу, одно открыто, но занавеска спущена. Открытая темная дверь в комнату первого действия. Вечер, темно. За окнами все время, не прекращаясь, слышны шаги богомольцев, идущих на завтрашний праздник. Идут в сапогах, идут босые и в лаптях; шаги быстрые, торопливые, медленные, усталые; идут группами по двое, по трое, идут по одному. Большею частью идут молча, но изредка доносится сдержанный, невнятный говор. Глухо начинаясь где-то далеко, слева, звуки шагов и разговоров разрастаются, иногда точно наполняют комнату и пропадают вдали.

Впечатление огромного, неудержимого, стихийного движения.

За столом, при колеблющемся свете сального огарка, сидят Сперанский и сильно пьяный Тюха. Бутылка водки, огурцы, селедка. В остальной комнате совсем темно; временами ветерок надувает белую занавеску в окне и колышет пламя свечи. Разговор Тюхи и Сперанского ведется шепотом. После открытия занавеса продолжительная пауза.

Тюха(наклоняясь к Сперанскому, таинственно). Так ты говоришь, может, нас и нету, а?