Я чем-то подавлен, я чем-то стеснен.Нет слов подходящих для звончатых песен.И май в этот год уж не прежне чудесен.И жизнь — полуявь, полубред, полусон.Я чем-то обижен, я как-то устал,Мне так одосадели мелкие люди…Мечтал о безлюдьи, как будто о чуде:Никто из них милого мне не сказал!Как горько от зависти, лести, интриг,От всех подражаний! от всех посвящений!От их увенчаний развенчан мой гений!..Мне тяжко: я их беспощадно постиг. —Незваная свита терзала весь годСвоими заботами, сплетнями, грязью…Ах, есть ли ей равные по безобразьюДуховных надежд, меркантильных забот?!..Какие-то гаденькие толмачи,Мечты толкователи, лексионеры…О как безнадежно бездарны и серы:Их чувства — лягушки, их песни — грачи!Я ими расстроен, я смят, угнетен.Мне надо лечиться безлюдьем все лето.Апатия, леность, усталость. ПоэтаВо мне убивают, и близок мой сон……Маруся! Маруся! услышь, помоги! —Ведь только в тебя упоительна вера…Но вижу в руках твоих сталь револьвера,А там, за тобою, не видно ни зги…
1915. Май
Эст-Тойла
У памятника Комиссаржевской
Вера Федоровна! СегодняЯ заехал к Вам из полка:Уж изнервничался я очень,И такая была тоска…Долго вглядывался я, сгорбясь,В Ваши бронзовые черты:В них застыло так много скорби,Вдохновенности и мечты…Я спросил Вас, — о, Вы поймете,Вера Федоровна, о чем!..Шевельнули едва губамиИ чуть-чуть повели плечом…А в глазах (в уголках, у носа)Вспыхнул гнев, человечий гнев…Всю бестактность своего вопросаПонял я, плача и покраснев…
1915. Октябрь
Петроград
Все — за новь!
Дождь за дождем, за бурей буря,За песнью песнь, за болью боль.Чело то хмуря, то лазуря,Живут и нищий, и король.О, всколыхните безмятежность,Благополучье раздробя!Прекрасней после гнева нежность,Как, после муки, вы — себя!Свершайте явные ошибки,Крушите счастье и любовь,Чтоб только не было на ШипкеДуш ваших тихо. Все — за новь!Да, все за новь, за блеск, за звонкость,За обиенность и за шаг!Я славлю мудрую ребенкостьИ молодеческий кулак.Живи, воистину живое,Не уставая звать меня!Пылай восторгом, ретивое:Ведь даже в счастьи скорбен я!