XIVИ он склонил мятежную главу,И он закрыл лицо свое руками,И видно было ей, как на травуУпали две слезы двумя звездами.Без смысла и без звука, наяву,Как бы во сне, он шевелил устамиИ наконец припал к земле сырой,Как та земля, и хладный и немой.XVЕй стало жаль; она сказала вдруг:«Не плачь!.. Ужасен вид твоей печали!Отец мой был великий воин: югИ север и восток об нем слыхали.Он был свирепый враг, но верный друг,И низкой лжи уста его не знали…Я дочь его, и честь его храню:Умру, погибну – но не изменю!..XVI«Оставь меня! Я счастлива с другим!» –«Неправда!» – «Я люблю его!» – «Конечно!!!Он мой злодей, мой враг!!» – «Селим! Селим!Кто ж виноват?» – «Он прав?» – «Ужели вечноНе примиритесь вы?» – «Мириться? С ним?Да кто же я, чтоб злобой скоротечнойДразнить людей и небо!» – «Ты жесток!» –«Как быть? Такую душу дал мне рок!XVII«Прощай! Уж поздно! Бог рассудит нас!Но если я с тобой увижусь снова,То это будет – знай – в последний раз!..»Он тихо встал, и более ни слова,И тихо удалился. День угас;Лишь бледный луч из-за Бешту крутогоЕдва светил прощальною струейНа бледный лик черкешенки младой!XVIIIСелим не возвращался. АкбулатСпокоен. Он не видит, что пороюЕго жены доселе ясный взглядТуманится невольною слезою.Вот, раз, с охоты ехал он назад:Аул дремал, в тени таясь от зною;С мечети божей лишь мулла седойЕму смеясь кивает головойXIXИ говорит: «Куда спешишь, мой сын!Не лучше ли гулять в широком поле?Черкес прямой – всегда, везде один,И служит только родине да воле!Черкес земле и небу господин,И чуждый враг ему не страшен боле;Но, если б он послушался меня,Жену бы кинул – а купил коня!»XX«Молись себе пророку, злой мулла,И не мешайся так в дела чужие.Твой верен глаз – моя верней стрела:За весь табун твой не отдам жены я!»И тот в ответ: «Я не желаю зла,Но вспомнишь ты слова мои простые!»Смутился Акбулат – потупил взор,И скачет он скорей к себе на двор.XXIС дрожащим сердцем в саклю входит он,Глядит: на ложе смятом и разрытомКинжал знакомый блещет без ножон.Любимый конь не ржет, не бьет копытом,Нейдет навстречу Зара: мертвый сонПовсюду. Лишь на очаге забытомСверкает пламень. – Он не взвидел дня:Нет ни жены! Ни лучшего коня!!!..XXIIБез сил, без дум, недвижим, как мертвец,Пронзенный сзади пулею несмелой,С открытым взором встретивший конец,Присел он на порог – и что кипелоВ его груди, то знает лишь творец!Часы бежали. Небо потемнело;С росой на землю пала тишина;Из туч косматых прянула луна.