Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы

С порога дорога идет на восток,
На север уходит другая,
Собачья упряжка, последний свисток,
Но где ж ты, моя дорогая?
Тут нету ее, нас не любит она,
Что ж делать, не плакать же, братцы,
Махни мне платочком хоть ты, старина:
Так легче в дорогу собраться…

Темнота. Когда загорается свет, на сцене снова комната. Катя и Ваганов в прежних позах.

Катя(складывая письмо и пряча его в конверт). Пишет, что кругом степь, тишина; ни о чем не жалеет, и мне советует тоже не жалеть. Вот и все.

Ваганов. Видишь, я был прав, сколько раз я тебе говорил, что ты напрасно за него тревожишься.

Катя. Да. Только как-то уж все слишком подозрительно спокойно в этом письме. Недавно, помнишь, было сообщение, что наши и монголы сбили сорок японских самолетов. Значит, там большие бои. А в письме – все спокойно… Почтовый ящик семьсот тридцать два – это что, обратный адрес?

Ваганов. Должно быть.

Катя(разглядывая конверт). Боже, сколько же оно шло!

Ваганов(решительно). Я не сегодня получил его.

Катя. Что?

Ваганов. Да, я получил его уже давно, но все колебался, если хочешь, даже боялся отдавать его тебе.

Катя. Боялся? Чего ты боялся?

Ваганов. Всего, что напоминает тебе о нем. И, откровенно говоря, зная характер Алексея, я не ждал от него этого письма.

Катя. Зато я ждала.

Ваганов. Ждала! В этом – все несчастье! Ждала – потому отдал. Ты что думаешь, я сейчас в первый раз принес его тебе? Я каждый день приносил его сюда в кармане и каждый раз в последнюю минуту не решался отдать. Но сегодня я решил, что не уйду, пока не сделаю этого.

Катя. Лучше поздно, чем никогда!

Ваганов. Да, лучше. Думаешь, я не понимаю, что мне не делает чести то, что я задержал это письмо. Но ты сама в этом виновата.

Катя. Я?

Ваганов. Да, ты. Я стал из-за тебя трусом. Я всего боюсь. И этих воспоминаний, и этой комнаты! Я не знаю, что будет завтра. А я хочу это знать!

Катя. Ответь мне честно: неужели тебе важно только одно, чтобы я поскорей переехала к тебе?

Ваганов. Но ведь ты совсем рассталась с ним? Да или нет?

Катя. Да.

Ваганов. И он сам сделал все для того, чтобы это случилось!

Катя. Ода!

Ваганов. И теперь он сам думает, что ты ушла ко мне?

Катя. Думает.

Ваганов. Ну, хорошо. Он вернется. Что дальше?

Катя. Ничего. Мы разошлись.

Ваганов. Ты даже не уехала отсюда.

Катя. Ты же знаешь, что я ищу, куда переехать.

Ваганов. Тебе незачем искать!

Катя. Опять?

Ваганов. Да, опять. Я не могу больше так, не могу и не хочу!

Катя. Наверное, многие назвали бы меня сейчас просто глупой бабой, которая не знает, где ее счастье, и пожалели бы тебя. А меня осудили. И, может быть, были бы правы. Но и я, я – тоже права. Мы слишком долго прожили с ним вместе. Я хочу его забыть, совсем забыть, и не умею. А пока я помню, я хочу быть одна. Неужели это непонятно?

Ваганов. Почему непонятно? Понятно. Ты просто не любишь меня. Вот и все.

Катя. Не люблю? Помнишь день его отъезда, когда я сказала тебе, что останусь здесь, что я еще ничего не решила, а ты ответил, что все понимаешь, и молча ушел? Я тогда верила, что очень люблю тебя. Но потом…

Ваганов. Что потом?

Катя. Потом?.. Ты когда-то говорил, что если бы я была одна, ты бы молчал и ждал. Я сейчас одна. Что ж, это были слова?

Звонок. Катя выходит и возвращается с корреспондентом. Он без фуражки, на нем штатский плащ, из-под которого видны сапоги.

Корреспондент. Товарищ Ваганов?

Ваганов(удивленно). Да, я.

Корреспондент. Извините за вторжение. Я из ТАССа. Мне поручено сфотографировать вас в связи с последними работами вашего института и лично вашими научными работами.

Ваганов. Собственно, я больше занимаюсь техникой…

Корреспондент(решительно.) Блестящая техника – всегда наука. (Улыбнувшись.) А в общем, я не специалист. Я только фотокорреспондент, и мне поручено сделать ваш снимок именно сегодня. Так что еще раз простите за вторжение, и прошу не отказать. Ровно одна минута!

Ваганов(машинально поправляя галстук). А почему, собственно, так спешно и почему не в институте?